Тюрьма

Когда Славный Капитан заходит в бар, и я сижу, не меняясь в лице, а Рамона оборачивается, снова оглядывается на телефон, на ее лице проскальзывает удивление, а затем восторг, она смеется, спешит в его объятия. Благородные морской волк поднимает ее на руки и кружит, и я жду, когда музыкальный автомат начнет играть «Привет, Мари-Лу» в исполнении легендарного Рики Нельсона. Трогательная сцена, но этот Капитан бесит меня, и я пытаюсь разобраться, почему так, может, потому что он из того типа людей, которые всегда все держат под контролем и никогда не страдают от тоски, никогда не разбрасывают фантики от конфет, никогда ни о ком не говорят плохих слов, его лицо бесстрастно, и потому невозможно прочитать его мысли. Его принимают как героя, вернувшегося с войны, хотя на самом деле он просто еще один рабочий человек, торговый моряк, перевозящий грузы. Но в изумленных глазах этой женщины он все же супермен, и она крепко целует его в щеку, и это странный поцелуй, скорее утешительный, нежели страстный.

Влюбленные усаживаются на высокие стулья у стойки бара, и этот чувственный мужчина сражен Марианн, он обнял ее за талию, заказывает выпивку, периодически оглядывает зал, он ждет, пока бармен выполнит их заказ, и щеки Капитана пылают от счастья. Он мельком смотрит на меня, и его взгляд не задерживается ни на долю секунды, словно меня и не существует, я просто еще один безликий бомж, в крови которого слишком много алкоголя, который в эмоциональном смятении. Он осознал, что нет будущего в таком неприкаянном существовании. Он вел странствующую жизнь, он повидал мир и принял решение изменить этот надоевший порядок, скромный матрос, взбирающийся по служебной лестнице. Если это так, то я еще завидую и его решимости, впрочем, как и его мужеству. Мне начинает нравиться этот человек. Он искренен и справедливо обращается со своей командой, зная, что парни, работающие под его начальством, хоть и самостоятельны, но также потеряны и одиноки. Я пытаюсь вспомнить поговорку. «Одинокие люди редко бывают в одиночестве». Очень справедливо, но не для данного момента. Я пьян и хочу уйти, я подхожу к бару.

Капитан и Марианн с воодушевлением поднимают свои бокалы и легонько чокаются, выпивают и поднимаются, они готовы уйти, и эта сладкая девочка оборачивается, машет мне рукой, мельком улыбается; и от этой ее улыбки замедляется ход времени, я снова здесь, в еще большем смущении, она сбрасывает свою маску и из незнакомки превращается в близкого человека и возлюбленную; в бар входит матрос и приветствует Капитана, они выходят, и матрос открывает им дверь. Я расплачиваюсь с барменом и выхожу на улицу, в лицо дует ветер, эти двое влюбленных спрятались куда-то, их не видно. Я опираюсь о стену, дохожу до угла и пытаюсь вспомнить, слева или справа мой отсюда находится мой отель. Ветер резок, у меня мерзнут щеки. Уходит пара минут на то, чтобы сообразить, что мой отель справа, тепло алкоголя испаряется, изрыгнув выхлопы, мимо проезжает машина.

Я продолжаю свой путь, я иду медленно, смотрю на дорогу и замечаю машину, в которой сидят два человека. Я подхожу ближе, но не могу рассмотреть, Капитан ли это с Марианн, у этого человека на ладони маленькая коробка. Должно быть, в ней кольцо. Мотор работает, и от конденсации запотевают окна. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть, что происходит. Ясно, что этот загадочный человек предлагает ей руку и сердце. Они разговаривают и улыбаются, затем повисает пауза, они обнимаются, крепко держат друг друга в объятиях, держат жизни друг друга, у них будет десять детей, и они заживут счастливой жизнью в маленьком хорошеньком домике; и мое одиночество от этого еще острей, я тону в нем, видя этих нежных обнимающихся незнакомцев, и я теряю голову, стучу в лобовое стекло, но они не замечают, а может, меня больше не существует, я неуместный призрак, еще один безликий изгнанник. Я отскакиваю и верчусь, смотрю на аллею и вижу длинную палку, подбираю ее и возвращаюсь к машине, начинаю лупить по лобовому стеклу. Женщина вопит, а мужчина вылезает из машины. Я ору на него, и он забирается обратно в машину, начинает сигналить. До меня доходит, что я натворил, и я хочу извиниться, но не знаю, как, зависть — это яд, искажающий и извращающий здравый смысл. Я отбрасываю палку и тороплюсь скрыться в ночи до того, как приедет полиция и заберет меня в тюрягу.

ТЯЖКИЙ ТРУД