Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни

В ночь с 24 на 25 мая 1775 г. яхта с командой Преображенского полка и Толстым прибыла в Крондштадт и отсюда доставила в Петропавловскую крепость захваченных в Ливорно графом Орловым посредством вероломного обмана «княжну Тараканову», известную самозванку, именовавшую себя дочерью императрицы Елизаветы, служанку ее Франциску фон Мешеде, трех лакеев и поляков Даманского и Черномского с двумя их камердинерами. Здесь они были размещены по казематам.

Допрос арестованной вел в ее камере четыре дня подряд князь Голицын. Он доносил царице, что самозванка не сознается, но пока он не сделал никаких ограничений в ее пище и оставил при ней служанку. Вместе с тем он добавлял, что «самозванка» больна чахоткой и харкает кровью.

Несмотря на это, режим содержания пленницы был ухудшен. Голицын приказал отобрать у заключенной все, кроме постели и самого необходимого платья, давать ей пищу, сколько нужно для поддержания жизни, не допускать к ней служителей. В камере днем и ночью находились офицер и два солдата. Эта мера была принята под влиянием письма Екатерины, рассерженной письмом к ней заключенной и требовавшей принятия мер строгости, чтобы «образумить» самозванку, «наглость» которой, по словам Екатерины, «выходит из всяких возможных пределов».

Присутствие мужчин в камере очень тяготило узницу, и она в своем письме умоляла Екатерину избавить ее от присутствия солдат у ее кровати. По-видимому, женщина-императрица прекрасно понимала тягость такого присутствия солдат у постели женщины, но она не была склонна изменить режим своей конкурентке на трон.

Винский, заключенный в Петропавловскую крепость вскоре после заключения туда «княжны Таракановой», вспоминает в своих записках рассказ тюремного сторожа о посещении арестантки графом Орловым, на которого она кричала и топала ногами. Возможно, что он приходил сюда не только из любопытства увидеть свою жертву, но и для попытки получить от нее признание и новые показания.

4 декабря 1775 г. «самозванка-бродяга» умерла от чахотки, и, по преданию, труп ее был зарыт во дворе Алексеевского равелина.

Существует и другая версия смерти княжны Таракановой. Она принадлежит знаменитому французскому писателю Александру Дюма (отцу). Как известно, в 1858–1859 гг. Александр Дюма совершил длительное путешествие по России. Свои путевые очерки он объединил в книги «Из Парижа в Астрахань» и «Кавказ».

В одной из этих книг, а именно в очерках «Из Парижа в Астрахань», изложена версия французского писателя о жизни и гибели княжны Таракановой. Александр Дюма, не ручаясь за историческую подлинность упомянутых событий, отнес ее к разряду страшных легенд Петропавловской крепости.

Итак, передадим слово самому Александру Дюма.

«…Фрегат бросил якорь в Кронштадте, и Орлов отправился в Санкт-Петербург за указаниями императрицы. Вечером того же дня лодка, закрытая наподобие гондолы, та, что служила императрице для ее ночных прогулок по Неве, отделилась от фрегата, поднялась по Неве и пристала к берегу, против крепости. Женщина в наброшенном длинном покрывале, чтобы никто не увидел ни лица, ни фигуры и не получил никакого представления о ней, сошла с лодки и в сопровождении офицера и четырех солдат направилась к крепости. Офицер передал приказ коменданту. Тот молча жестом подозвал тюремного надзирателя, пальцем показал ему номер, написанный на стенке, и пошел первым.

— Следуйте за комендантом, — сказал надзиратель.

Женщина подчинилась.

Пересекли двор, открыли потайную дверь, спустились на 20 ступеней вниз, открыли дверь № 5, втолкнули женщину в камеру наподобие склепа и заперли за ней дверь. Дочь Елизаветы, прекрасная княжна Тараканова, это чудное создание, воспринимаемое созданием из перламутра, кармина, газа и атласа, оказалась полунагой в сырой и темной «мышеловке» равелина св. Андрея и стала жить жизнью тех рептилий, какие — она почувствовала ночью — несколько раз скользнули по ее влажному лбу и холодным рукам.

Она сделалась не только безразличной, но еще и перестала реагировать на всякий шум. Спустя несколько дней после этого, она явственно услыхала самое сильное мыканье Невской воды, но вот уж 12 лет, как она слушала его, и это мыканье было то глуше, то громче. Потом услыхала пушечный выстрел. Она подняла голову. Ей показалось, что речная вода проникает через верхний проем и разливается по карцеру. Вскоре сомнения отпали, вода ручьем полилась в проем. Через два часа она ворвалась вовнутрь. Нева поднялась.

Бедная женщина, она поняла смертельную опасность. Каким бы мрачным ни было ее существование, смерть ей казалась более мрачной… Ей было только 32 года.

Вскоре вода дошла ей до колен. Она звала, она кричала. Она подняла камень, что накануне не могла сдвинуть с места, и била камнем в дверь.

Ее крики, делаясь все более душераздирающими, ее стенания, в которых все сильнее звучала мольба, продолжались остаток дня и почти всю ночь. Эти плачи, идущие из воды, были невыносимы. Наконец около 4 часов утра они угасли. Вода полностью заполнила подвальный этаж равелина св. Андрея.