Тизер 2

Нарастающее возбуждение вносит дисбаланс в идеальные шаги стелса. Специально продумываю постановку ноги, отслеживаю сучья, что могут издать шум, или камни, на которых могу навернуться, но движения получаются еще более неуклюжие и громкие, чем при обычной ходьбе.

Обхожу предположительное место лагеря с тыла. Метров с трехсот слышу мычание, еще через сотню замечаю деревянное ограждение, где пасутся выращенные в учебке коровы.

Между деревьями поднимается струйка дыма, у забора стоит бандит. Курит, наблюдая за пасущимися животными. Тестирую заученный кувырок с подготовкой к стрельбе. Спина перекатывается по спрятавшейся под листвой палке, раздается сочный хруст. Непись поворачивается в направлении шума и открывает рот.

Шестеренки в голове запускают стандартный административный процесс. Комиссии по делам управления головным мозгом понадобилось полторы секунды, чтобы взвесить обстановку, оценить риски и прийти к почти единогласному решению — бить тревогу. Лишь член комиссии, отвечающий за харизму и налаживание полезных связей, остался верен своим принципам. Этот бурчащий зануда занял трибуну и целых девять десятых секунды нудил свое «нужно оставаться людьми!», «может незнакомцу нужна помощь?», «не делайте поспешных выводов!».

В конце концов, заместитель по делам агрессии в очередной раз послал его в задницу и предложил голосовать. К потолку черепной коробки потянулись руки, а секретарь занес результаты голосования в протокол.

Курьеру понадобилось бы не больше, чем одна десятая секунды, чтобы передать принятое решение в отдел по речевым делам. Работяги в глотке маякнули бы легким, чтобы те заполнили баки, после чего запустили процесс испускания «тревожного крика». К сожалению, курьер не успел передать указания, инородный металлический предмет ворвался в зал заседания и прикончил всех присутствующих.

Наблюдаю, как бандит заваливается на спину, стрела вошла в левый глаз, вышла через затылок, разорвала связь тела с мозгом. Мужик рухнул бревном.

Возвращаю лук в походное положение, перелетаю через ограждение загона. Руки уже привычно шарят по карманам, пока голова сканирует территорию вокруг.

За поясом у бандюги торчит метательный томагавк, в кармане валяется поцарапанное серебряное кольцо. Забираю то и другое, хватаю за ноги, оттаскиваю к ограждению.

За коровьим загоном стоит сколоченный из неотесанного дерева домик, из трубы валит дым. Рассмотреть что-то в окне невозможно — запотело напрочь, но, чем ближе подхожу, тем отчетливее чую запах брожения. Похоже, внутри варят алкогольные. Рядом с заводиком — амбар или склад, вместо двери на засовах висит воротина шириной в два метра, на лавочке сидит чернобородый охранник, жует травинку.

Перекатываюсь к соседнему дереву, беззаботный непись становится идеальной мишенью. Выбираю между грудью и головой, сам себе придумываю челендж — попасть в сердце. Задерживаю дыхание…

— Открывай! — от дымящего дома отделяются две фигуры. — Есть бочка еще?

— Большая? — охранник встает, затем что-то замечает, и голос его становится по наивному детским. — Дай попробовать, а?

Первый, не обращая внимания на попрошайку, целенаправленно идет к складу. Открывает ворота, прячется внутри. Второй идет вразвалочку, рука сжимает стеклянный бокал, мутная жидкость внутри пенится, испускает пар.

— Ты же на службе?!

— Всего пару глотков! — протягивает руку. — Ничего не случится!

— Я тестирую продукт! — лыбится и смачно отпивает. — Это и есть моя служба.

— Помогай, бля! — распахивается воротина, парень выкатывает бочку. — Пролл нам яйца оторвет, если норму не сделаем!

— Ладно, держи! — дегустатор протягивает бокал охраннику, хватается за край бочки. — И ворота открой, ща наполним, принесем.

Коллеги по цеху утаскивают тару в дом, охранник подпирает ворота копьем, растягивается на лавочке. Мозг отключается, как только пары достигают обонятельных рецепторов, губы обвивают край кружки, кадык жадно провожает содержимое в желудок.

Растащенный охранник и пара занятых бытовухой бандитов — не самая опасная компашка. В голове созревает план. Достаю из рюкзака топорик, жду пока вернутся работяги.

Через пять минут дверь отворяется нараспашку, первой показывается задница, за ней высовывается тело, дальше бочка и напряженная морда коллеги. Самогонщики кряхтят и спотыкаются, ноша с перемещающимся центром тяжести болтает их, словно бушующее море однопарусную лодку.

— Хоть бы помог! — бурчит тот, что не пожалел бухла, протискиваясь в ворота склада. — Только и умеешь, что на халяву бухать!

— По службе не положено! — лыбится охранник и снова прикладывается к напитку.

— Козел! — доносится изнутри.

На лишнюю секунду задерживаю тетиву, чтобы охранник сделал еще один глоток, последний — самый вкусный.