Ткачиха теней

– Налей немного в чистую чашку, пожалуйста, – говорит она. Лукас так и делает и ставит чашку на стол рядом со мной. – Теперь, Эммелина, подержи это на каждом синяке несколько минут, а я пока обработаю твои ссадины. – Она цокает языком. – Хорошо, что Лукас нашёл тебя. С такой грязью ты легко могла подхватить инфекцию.

Я с трудом сглатываю. Инфекцию?! Мне никогда не случалось болеть, подхватывать инфекцию или получать травмы – вплоть до вчерашнего вечера, когда я отправилась в это путешествие.

Дара растекается у моих ног и сжимает лодыжку:

– Я бы тоже о тебе позаботилась.

Позже я поблагодарю её, но сейчас с радостью принимаю помощь Миранды и Лукаса. Иногда я смутно припоминаю, как в детстве ходила с ободранными коленками, но не могу вспомнить, чтобы кто-то когда-то так заботился обо мне, если не считать Дары. А ведь я чужая в доме Миранды. Что-то поднимается в моей груди, отчего глаза начинает жечь, но я смаргиваю это чувство.

Миранда промывает мои ранки, а я перекладываю компресс с синяка на синяк, как она сказала. Когда она заканчивает, я не могу не признать, что чувствую себя лучше. Даже синяки меньше ноют. Миранда встаёт, отставляет чашку в сторону и упирает руки в бока:

– А теперь, юная леди: где твои родители?

Жар моментально разливается по моему телу.

– Ври! – командует Дара, растекаясь по кухонному полу, как ползучая грязь. – Или она точно отравит тебя назад. Скажи ей, что ты давным-давно их не видела.

– Я давно их не видела, – осторожно говорю я. Это в каком-то смысле правда. Я сбежала вчера, и мне на самом деле кажется, будто прошло уже очень много времени.

Миранда вздыхает.

– Они продали тебя в услужение, да? – выдыхает она сквозь зубы. – Что же это за родители, которые отказываются от собственного ребёнка ради толики спокойствия и горстки монет! – Она садится на стул напротив меня, устремив взгляд на сына, который всё это время молчал, но изо всех сил старался помочь. – Ты знаешь, куда тебе идти?

На этот раз мне даже не нужно врать:

– Нет. Просто иду куда глаза глядят.

– Тебя ищут?

Моё сердце снова подпрыгивает, но я не вижу угрозы в её глазах – только сочувствие.

– Наверное, да.

– Ну, в таком случае ты можешь остаться у нас на несколько дней, если хочешь. У тебя будет кровать и еда, и я позабочусь о твоих синяках и ссадинах. Но тебе придётся помогать мне по хозяйству.

– Мам! – укоризненно восклицает Лукас.

Она бросает на него задорный взгляд:

– Этого никому не избежать. Мы все должны нести свою ношу. Не волнуйся, работы не так много. Ты можешь помогать мне в саду. Хорошая прополка там не повредит.

– С-спасибо, – говорю я. – Я только рада быть полезной.

– Тогда решено. Лукас, накрывай на стол. Отец будет дома к обеду.

Я помогаю Лукасу расставлять приборы, пока он смеётся и шутит с мамой. Когда Альфред, его отец, приходит домой, мы садимся есть, хотя я так боюсь случайно себя выдать, что едва прикасаюсь к еде. Здесь приборы совсем не такие, как дома: у всех только по одной ложке и по одной вилке, а не по несколько, как я привыкла. Должно быть, разница между мной и этими людьми намного больше, чем я поначалу предполагала.

– Я тебе говорила, – шепчет Дара мне на ухо. – Они не такие, как мы. Они кажутся милыми, но мы всё время должны быть начеку. Позаботься о том, чтобы скрыть, что ты не та, кем представилась.

У меня внутри разверзается бездна. Когда я впервые увидела Лукаса, я так надеялась, что он примет меня. Но Дара права. Пока я не узнаю их получше, им не стоит знать, кто я и откуда.

После ужина Миранда подробно рассказывает своему мужу, почему я здесь. Глядя на меня своими зелёными глазами, он поправляет очки на переносице, а потом смотрит на Лукаса:

– Где ты был, когда нашёл Эммелину?

Лукас мнётся, поэтому я отвечаю сама:

– На самом деле это я нашла его, сэр. В поле.

Альфред мрачнеет.

– Лукас, что ты делал на том поле? – тихо спрашивает он.

Лукас не отрывает взгляда от своей тарелки с супом.

– Тренировался, – мямлит он.

– Лукас! – говорит Миранда, резким движением пригладив фартук. Напряжение словно туча повисает над столом, но я не совсем понимаю почему. Похоже, мне вообще не стоило открывать рот.

– Она видела совсем чуть-чуть. Эммелине можно доверять, честное слово. Она никому не скажет, правда?

Его дар. Вот из-за чего они расстроены. Я знаю, что некоторые люди скрывают свои способности, но я не думала, что такое может случиться с кем-то вроде Лукаса. Я скрываю свою магию, потому что другие её боятся, но, может быть, не так уж странно, что и родители Лукаса тоже не хотят, чтобы другие знали о его способностях.

– Я ни одной живой душе не скажу, что ты получил благословение кометы Серилии, клянусь, – говорю я. Мой секрет готов сорваться с губ, но я помню предупреждение Дары: все боятся моих способностей. Я совсем не хочу пугать этих людей.