Ткачиха теней

Сердце трепещет у меня в груди, с каждым ударом пламя страха только разгорается. Каждая клетка вопит, что нужно спасаться, но я не могу позволить Даре причинить вред кому-то ещё.

Мне нужна помощь.

Я дрожу, и при виде того, как Дара дерётся с солдатами, у меня внутри всё переворачивается. И я делаю так, как сказала Дара: бегу.

Я бегу от солдат, которые хотят отдать меня леди Эшлинг, я бегу от чудовища, которое было для меня всем на свете.

Но больше всего я бегу от кошмара, который сотворила сама.

Глава двадцать четвёртая

Сейчас желание найти Лукаса и его семью пульсирует в каждой жилке моего тела. Он был прав. Его родители и друзья были правы.

А я так сильно, так сильно ошибалась!

Чтобы обуздать Дару, мне понадобится его помощь. Я выпустила её на свободу, и теперь обязана сделать так, чтобы она больше никому не причинила вреда.

Я очень надеюсь, что Дара ошибается, и мои новые друзья простят меня.

Я несусь по лесу, стараясь держаться того направления, куда в последний раз ушёл Лукас. Я должна найти друга, предупредить его и семью, если Дара решит, что я предала её, и захочет отыграться на них.

Новый день только-только начался, и луна освещает мне путь. Тени приветственно вьются вокруг, мельтешат в волосах и укрывают меня так плотно, как только я могу пожелать. Кажется, теперь моя магия сама реагирует на мои мысли.

Я останавливаюсь на полянке, чтобы забрать вещи, и от внезапного потрясения у меня подкашиваются ноги: я больше не отбрасываю тени!

Моя тень, друг всей моей жизни, совсем исчезла. Видимо, она была так неразрывно связана с Дарой, что трансформировалась вместе с ней во время ритуала. Частичка меня, которая никогда её не покинет. Может быть – может быть, – вместе с ней Дара получит немного моей совести.

Впервые в жизни я осталась одна. Действительно, по-настоящему одна. Ни незримого присутствия, ни голоса, звучащего в моей голове. Это чувство – одиночество – такое странное, тоскливое, что мгновенно опустошает меня.

Но сейчас я не могу позволить себе медлить и размышлять над этим. Я беру себя в руки и начинаю плести из теней собаку, которая последует за мной. Как только она встаёт передо мной на лесной подстилке, помахивая хвостом, я даю ей понюхать свою одежду, всё ещё хранящую запах Лукаса и его родителей, и отправляю её в лес по следу.

Собака несётся вперёд, и я резво бегу за ней, подгоняемая быстро разрастающимся ужасом. Теневая собака, петляя, ведёт меня по лесу, иногда пересекая собственный след, иногда останавливаясь, чтобы снова поймать запах и броситься в новом направлении. Я не знаю, как долго и как далеко мы бежим, но когда теневая собака наконец останавливается перед группой скал, я с трудом перевожу дыхание. Кровь стучит у меня в висках, адреналин струится по жилам. Указательный палец в том месте, где я уколола его шипом розы, тоже пульсирует – щемящее напоминание о том, что я сделала.

Я отпускаю теневую собаку, позволяя теням вновь укрыть меня, и крадусь к скалам, изо всех сил стараясь выровнять дыхание.

Что-то белое мелькает между камней, и я замираю на месте.

Вот оно мелькает снова, и теперь я могу разглядеть получше. Это девочка, бледная, точно призрак, с волосами, похожими на вьющуюся вуаль.

Симона.

Вся дрожа, я прячусь за ближайшим деревом. Я не знаю, как, но что бы леди Эшлинг ни сделала с этой девочкой, теперь та видит сквозь мои тени. Если она рядом, остальные солдаты могут быть неподалёку. Они могли разбить здесь лагерь.

От страха сердце у меня сжимается.

Если теневая собака привела меня сюда – значит, Лукас и его родители тоже здесь.

Их схватили.

Отчаяние и непролитые слёзы жгут мне глаза. Я должна всё исправить! Я должна их освободить. Чтобы это сделать, мне просто нужно пройти мимо Симоны.

Я выглядываю из-за дерева и вижу, как тускло-белое пятно то и дело мелькает между камней, где петляет Симона. С того места, где я стою, я не вижу ни солдат, ни Лукаса и его родителей. Я перебегаю от дерева к дереву, по кругу обходя скалы. Один или двое солдат стоят в лесу на страже, но, в отличие от Симоны, они не могут смотреть сквозь тени. Под покровом теней и ночной темноты меня невозможно обнаружить.

Добравшись до другой стороны скопления скал, я наконец-то вижу их. Солдаты разбили лагерь в отличном месте, здесь скалы скрывают их от любых посторонних глаз. Вроде моих.

В центре лагеря, у ствола дерева, ссутулившись, сидят трое, связанные верёвкой. Ледяные мурашки бегут по моему телу. Это они – Лукас и его родители. Я так надеялась, что предчувствия меня обманули.

Опустив руки, я сжимаю кулаки, и тени кружатся вокруг моих запястий, готовясь повиноваться моим приказам.

Мне на ум приходит идея: если я соберу вместе достаточно теней, то…

– Я тебя знаю, я тебя знаю, – напевает мне на ухо тихий голос. Ахнув, я оборачиваюсь и пячусь назад. Симона в своём тускло-белом развевающемся на ночном ветру платьице стоит передо мной с безумной улыбкой на лице.

– Ты что-то потеряла, – шепчет она и, дёрнув головой вбок, глубоко вдыхает, словно готовится закричать.