Ткачиха

Бетти осторожно пошла вперед. Она никогда не была в настоящем лесу, но слышала много историй про опасные ветки и насекомых. Ее мама ужасно боялась веток и насекомых и всегда вычитывала в дневных газетах истории о том, как кто-то из соседей неудачно съездил в лес. Ее очень беспокоило, что на улице Высоких Осин жили целых три семьи, занимающиеся туризмом. К ее счастью, у них не было детей.

Правда, Бетти сейчас хотела бы, чтобы были. Или чтобы она чаще общалась с задавакой Энни Мораг, которую каждое лето возили отдыхать в какой-то дикий заповедник, что считалось очень престижным. Может быть, Бетти удалось бы уговорить маму тоже туда съездить, и тогда она хотя бы приблизительно представляла, что будет делать делать ночью в лесу.

– Хорошо, что у меня крепкие кроссовки и футболка с длинным рукавом, – успокаивала себя девочка.

Ей не хотелось думать о том, что скоро может похолодать. Или вообще наступит зима: в старых сказках зима часто налетала ниоткуда. Или ей может захотеться есть или пить, а магазинов с газировкой и всякой всячиной тут, конечно же, нет. Зато есть ветки и насекомые.

Хотя про насекомых – это еще не проверено. Но ветки есть точно: они запутались у Бетти в волосах. Ее кудри уже не были такими длинными, как в детстве, но все равно оставались густыми и мелко вились, и выпутать ветку из них было довольно сложно. Бетти остановилась и перевязала волосы тоненькой резинкой из тех, что носила на запястье. Хвостик получился совсем маленький, зато теперь вцепиться в волосы стало сложнее.

– Ну что же… Время вспомнить сказки? – сказала Бетти сама себе, и пошла вперед. В сказках герои смело и решительно шли вперед, и, поразмыслив об этом, Бетти поняла почему. Потому что когда ты оказываешься в незнакомом месте, где даже запахи другие и воздух ощущается иначе, тебе ничего другого не остается, кроме как идти вперед.

Хотя теперь, когда Бетти точно знала, что она не умерла и не парит в невесомости, идти стало легче. Ну, подумаешь, ночной лес, все случается в первый раз. Правда, ее смущало отсутствие звезд и луны на небосводе, но тут ведь как… Может быть, в этом мире и вовсе нет луны? Скептически настроенный Артур Ним, обожавший научную фантастику, наверняка бы поднял ее на смех и принялся доказывать, что без луны и звезд ни один мир не может существовать и быть обитаемым, но Артура Нима тут не было, и никого не было.

– Хоть бы этот мир был обитаемым! – воскликнула Бетти и испуганно прижала ладонь к губам. Иногда лучше, чтобы место было необитаемым. А то может получиться, как у тех завоевателей, что первыми открыли Америку: на них напали местные жители и больно покалечили.

Хотя во всех приключенческих историях всегда находились добрые местные жители, которые помогали героям… Разглядеть бы их еще в этой кромешной мгле, этих добрых местных жителей.

Пока вокруг не было ни души.

И Бетти продолжала идти вперед.

Что-то засветилось впереди, освещая ей дорогу. Обрадованная, девочка кинулась на свет, начисто забыв про возможные опасности вроде болотных огней. Она увидела свет и поспешила за ним, надеясь, что это лампочка или фонарик. Но это не было фонарем или лампочкой. Это было длинной и крепкой нитью, подобной той, которые Ткачиха плела из ее жизни. Только эта нить казалась толще и старше – именно старше, и намного крепче всего остального вокруг. По крайней мере, ветки ломались от одного прикосновения, а нить не порвалась, только тихо завибрировала и натянулась.

Глаза Бетти расширились:

– Путеводная нить! Подумать только!

И она поспешила за нитью, крепко сжимая на ней ладони и перебирая осторожно – так, как перебирают лазальщики по канату в цирке. Когда Бетти была совсем маленькая, на улицу Высоких Осин приезжал цирк, и там показывали разные трюки с канатом. Бетти помнила красивого канатоходца, кажется, она даже собиралась выйти за него замуж и уехать вместе с цирком, но мама запретила – Бетти тогда только исполнилось семь.

А вот теперь она сама – почти канатоходец, скользит взмокшими от волнения ладонями по серебристой нити, которая ведет ее вперед, туда, где, кажется, был свет. По крайней мере, Бетти была уверена, что темнота посветлела.

И пусть серебристая нить увела ее с тропы и манила через холмы, она точно знала, что идет куда-то, где будет лучше, чем посреди темного мрачного леса.

– Свет! Свет! – закричала вдруг Бетти, и это уже точно не могло быть самовнушением или обманом зрения. Небо посветлело до голубой синевы в том месте, куда упиралась нить, и запах чувствовался иной: свежескошенная трава и солнце – такой запах иногда стоит в парке на рассвете, пока там еще совсем мало людей…

Бетти побежала вперед, сжимая нить в руках, уже не думая, что может ее порвать. Она бежала на запах и свет, пока темнота совсем не выпустила ее из своих мрачных объятий. Бетти рассмеялась, споткнулась о какую-то корягу и растянулась поперек залитой солнцем лесной тропинки.

– Вы в порядке? – осторожно спросил кто-то сверху. На лицо Бетти упала длинная тень.