Ткань Ишанкара

– Горан, дорогой, ты сделал все, что мог. Ты боролся, но проиграл. Учись проигрывать с достоинством. Ты будешь хорошим Ректором Ишанкара. Я буду тобой гордиться.

Сэр Котца с полупоклоном в обеих руках протянул Горану веер.

Горан встал, поклонился Ректору, с почтением принял веер из его рук, выпрямился и посмотрел ему в лицо. Сэр Котца улыбался. Горан улыбнулся в ответ и надавил на веер с обеих сторон. Тонкие бамбуковые пластинки треснули, и веер переломился пополам. Горан бросил обломки Ректору под ноги, еще раз поклонился, прижав руку к сердцу, и вышел из дома вон.

Ректора Магдалена не провожала. Он ушел сам, улыбаясь во все лицо, и аккуратно притворив за собой дверь. Ее муж поднялся наверх в кабинет, к тишине, своим непонятным книгам и иллюзорному аквариумному покою. Гостиная опустела, словно тут никогда не было ни Горана, ни Ректора, ни Сэла, и никакого разговора.

Магда тихо покинула кухню. Она поставила поднос с пирожками на столик возле кресел и присела на валик дивана.

Горан забыл свою дверь. Он так внезапно и быстро ушел, грубо нарушив правила Церемониала… Он был не просто расстроен. Магде казалось, что блеск, который она заметила у Горана в глазах, когда он стоял на пороге ее дома, исчез, как исчез и смысл жизни, который он недавно будто бы обрел. Горану не нужен был Ишанкар, у Горана наконец-то появился кто-то близкий. Магдалена понимала его так, как может понимать другого человек, абсолютно не владеющий магией. Горан готов был обменять свою жизнь на бремя Ректора Ишанкара только ради этой девочки, имени которой ее муж, действительно, так и не спросил.

Магда еще какое-то время посидела, вспоминая подробности этого странного разговора, а потом встала и подошла к Горановой двери. Было в ней что-то неправильное. Ни чудовищная резьба, ни странный сюжет, ни сам выбор полотна для подобного творения не смущали Магдалену. Она не чувствовала магии, но была твердо уверена, что это неправильная дверь. Ей хотелось убрать ее из своей прихожей, но она не могла отвести от нее взгляд. Резьба завораживала, и от понимания этой непонятной власти над своим сознанием становилось страшно и печально одновременно. Магда дотронулась рукой до застывших в диком танце змеев, и ей почему-то стало жалко этих тварей. Они были не способны любить и сострадать. Магда слегка погладила указательным пальцем разрубленное пополам чудовище по шершавой спине, словно не зная, как оно отреагирует на такое проявление нежности, и вздохнула. Она не могла этого объяснить, но была уверена, что изначально дверь выглядела по-другому: резчик наверняка задумывал не эту несуразицу с Богоматерью и монстрами. Дверь преобразовал Горан. Это он создал этих ужасных ящеров, закрываясь от своих истинных чувств, но он любил их и ни за что не стал бы рубить их пополам. Это сделал третий человек.

– Что ты видишь? – спросил ее ’т Хоофт.

Магда не заметила, как муж подошел и встал у нее за плечом.

– Я долго ее рассматриваю?

– Семнадцать минут, – ответил Йен, на всякий случай проверив названное число по наручным часам. – Это качественная иллюзия, она разрушена, но остатки все еще работают. Горан сильный иллюзионист.

– Это самая странная дверь, которую я видела в жизни, – призналась Магда.

– Это самая странная дверь, которую и я видел в жизни. Так все же, что ты тут видишь?

– Ничего я не вижу, – Магдалена покачала головой. – Ты же знаешь, вся ваша магия для меня не существует. В моем мире ее нет. Я вижу просто странную дверь.

– Именно поэтому я и спрашиваю тебя, что ты видишь, – объяснил ’т Хоофт. – Я вижу больше, чем хотел бы. Расскажи мне, что ты чувствуешь.

– Это как послание, – сказала Магда после небольшой паузы. – Горан неслучайно ее тебе принес. Он хотел, чтобы ты понял.

– Понял что?

– В чем его интерес.

– Ты подслушивала? – поинтересовался Йен.

– Извини, – Магдалена развела руками. – Вас все равно было слышно. Просто все это с самого начала показалось мне… Как бы это сказать…

Магда не могла подобрать нужного слова. Йен терпеливо ждал.

– Это судьба, Йен. Я не знаю, хорошо это или нет, но это судьба.

– Ты видишь тут судьбу? – ’т Хоофт поближе подошел к двери и обернулся к жене.

– Тебе не понравится то, что я скажу, – ответила Магда. – Я вижу тут твою судьбу.

– Я тут своей судьбы не вижу.

Магда вернулась в гостиную и села в кресло. Йен последовал за ней и сел напротив.

– Горан тебя не убедил?

– Это сложный вопрос, – задумался ’т Хоофт. – Горан искренне хочет защитить девочку сейчас, но он не осознает, что для некромантессы защита – это вопрос времени. Охота все равно начнется, и тогда защищать придется его и Ишанкар целиком. Он не спасет ее, спрятав в Ишанкаре или отдав мне.

– Она сама себя спасет, если все, что говорил о ней Сэл, верно, – возразила Магда. – А ты должен признать, что Сэл в данном случае говорил правду.

– Это мне и не нравится, – нахмурился ’т Хоофт. – Мне вообще все не нравится. Я уже очень давно не чувствовал себя фигурой в Дар Элайя.

– То есть?