Ткань Ишанкара

– Значит, это правда, что ты позволила Змею увидеть только первую часть?

– Правда.

– А вторую?

– Это мое, – мрачно сообщила Тайра. – Это моя боль, и ни к Змею, ни к кому бы то ни было еще, никакого отношения не имеет.

Фэйт снова обернулся на Фица. Тот внимательно смотрел на Тайру и, казалось, думал о чем-то своем.

– Тайра, ты понимаешь, что по тем сведениям, которые у меня есть, и которые я уже представил Монсальвату, – Фэйт многозначительно посмотрел на нее, – ты абсолютно точно виновна?

– Я и так виновна. Я не отказываюсь.

– Если вы виновны, – пробасил из своего угла Фицпатрик, – то вам отрубят голову. Вы хотите, чтобы вам отрубили голову?

– Не хочу.

– Тогда я не понимаю. Может, объясните хоть это?

– Вы знакомы с тем, что такое раскаяние, доктор Фиц?

Фицпатрик и Фэйт переглянулись.

– Допустим, – предположил Фиц.

– Так вот, я раскаиваюсь. По-настоящему. Я знаю, что как бы там ни вышло в конце, я всю жизнь буду помнить о том, что я совершила и чего не совершила. Я раскаиваюсь, хотя вы можете в это не верить. Мне, в общем-то, все равно… Но я хочу, чтобы Бог сам все решил. С помощью доктора Фэйта или без его помощи. Он никогда не объяснит мне, за что он все это со мной сотворил. Со мной и с моей семьей. За что он их забрал. За что он не дал мне уйти за ними. За что он сделал меня некромантессой, – Фиц понял, что она сейчас расплачется. – Я хочу, чтобы он хотя бы дал мне знать, как после всего, во что он меня втравил, он видит мое будущее. Вот поэтому доктор Фэйт будет выступать его рукой, а я и пальцем не пошевелю для своего спасения. Так что если мне отрубят голову, я приму это как его волю.

Она опустила глаза, из которых так и не вытекла ни одна слезинка.

Фиц тяжело вздохнул, колыхнувшись всем телом, а потом спросил:

– А как же сэр хет Хоофт?

– Он такой же фаталист, как и я, доктор Фиц. Он знает мою позицию. Он поймет.

– Я не об этом, – Фиц слегка нахмурился.

– А о чем?

Фиц с Фэйтом переглянулись в очередной раз. Тайре показалось, что оба они были несколько удивлены.

– О том, – после раздумий продолжил Фиц, – что вы собираетесь оставить его одного. За что вы с ним так?

– Не понимаю. Что значит – одного? Он не один, да и он сам дал мне право выбора.

– Вот и дурак! – зло сказал Фэйт. – Поменьше бы обращал внимание на это самое право выбора, может, жизнь сложилась бы иначе!

– Что вы имеете в виду?

Фэйт помолчал, а потом, игнорируя ее вопрос, повернулся к Фицу.

– Она не знает, – самодовольно произнес он.

– Логично, я бы на его месте ей тоже не сказал.

– Не сказал чего? – Тайра чуть подалась вперед, но Фэйт ее словно не замечал.

– Да, логично, – согласился Фэйт. – Я вот только не понимаю, как он на это решился. Ведь почти на сто процентов заранее было ясно, что Ученица умрет раньше него.

– Может, поэтому он согласился с ее решением? Потому что заранее был готов к такому исходу?

– Не верю. Если бы Райан сказал тебе, что согласен, чтобы ему отрубили башку, ты бы надрал ему задницу и сдал в клинику под наблюдение, или еще что-нибудь придумал, но никак не согласился бы с таким бредом! Ни черта ’т Хоофт не согласен с ее решением! Чтоб я сдох, если это не так!

– А ты бы поговорил с ним на эту тему.

– На эту тему, – Фэйт многозначительно выделил эти слова, – я с ним говорить не буду, потому что я в своем уме. И никто не будет.

– О чем вы говорите? – снова спросила Тайра. Она почувствовала, как по позвоночнику, минуя боль, поднимается холод, который рано или поздно упадет вниз живота клубком страха. – Доктор Фэйт?

Фэйт соблаговолил повернуться, и на его лице Тайра прочла мстительное удовлетворение.

– Предлагаю обмен, – сказал Фэйт. – Я рассказываю тебе кое-какие тайны из жизни твоего обожаемого наставничка, а ты отвечаешь на все мои вопросы.

– Нет. Обмена не будет.

– Подумай.

– Сэр ’т Хоофт запретил мне задавать ему вопросы о его личной жизни. И всем остальным тоже. Он рассказывает только то, что считает нужным.

– Вот поэтому она не знает, – вставил Фиц. – Против слова хет Хоофта в Ишанкаре никто никогда не пойдет.

– И ты никогда не пыталась узнать больше, чем он позволяет?

– Если я нарушу хоть один его запрет, он от меня откажется, – печально сказала Тайра. – А у меня теперь кроме него никого не осталось. Я не могу потерять его из-за глупого любопытства.

Фэйт промолчал, и даже его надменное выражение куда-то исчезло.

– Если хотите плакать, – пробасил Фиц, – плачьте. Это не стыдно.

– Я бы с радостью. Но больше не могу – слезы кончились.

Фэйт взглянул ей в лицо и только сейчас заметил, какими уставшими были ее глаза.

– Ладно, – наконец сказал он и спрятал планшет обратно в Арсенал. – Это мне понятно. Ксандер так и сказал, что легко не будет. Что с твоей спиной?

– Уже гораздо лучше, – Тайра пошевелила плечами. – Это магия. Гиварш постарался. Если вы это к тому, когда отсылать меня в Эвиан… Дня через два, я думаю, уже будет можно.

– Значит, через два дня и отправишься. А раны не вскроются?