ТКС. Книга вторая (СИ)

Чтобы бедная книга не услышала, я отозвала мастера Аттиуса в сторону и заговорила приглушённым голосом:

- Думаю, содержание ‘Трактата’ просочилось в его сознание. Обычно личность книги имеет защитный барьер и взаимодействует с содержанием лишь отчасти… но тут, похоже, все фильтры разрушены. Не знаю по каким причинам. Предполагаю, к нему плохо относились до помещения в библиотеку. Скорей всего, не читали и даже не открывали. Для любой книги это сильная психотравма, а для представителей справочной литературы и подавно.

- Есть какие-то мысли на этот счёт?

- Пока нет. Подумать надо. В маминой библиотеке только один раз было что-то похожее. У нас есть двухтомник шекспировских пьес, не слишком старый - выпущен в начале девятнадцатого века, но зато проиллюстрированный чудесными гравюрами ‘Бойделловской’ серии. В первом томе собраны комедии, во втором - трагедии. В магический отдел они попали только потому, что некий шутник наложил на комедийный том волшбу, позволяющую персонажам с гравюр поворачивать голову и шаловливо подмигивать, если читатель задерживался на странице достаточное время. Второй том был взят просто ‘за компанию’, чтобы не нарушать целостность идеи издания.

- Милая шутка. Но без особого практического смысла, - небрежно заметил хранитель. - Такие книги обычно становятся домашними любимцами какого-нибудь провинциального библиофила.

- Но это же настоящий ‘Бойделл’ - очень красивое издание, сработано со всем тщанием, состояние хорошее… - Ариэль Аттиус снова усмехнулся, и я пробормотала: - Мамина библиотека маленькая, мы всем рады… И вот однажды во время планового пролистывания… не знаю, как у вас, а у нас раз в квартал проводится профилактика книжной депрессии - все книги открывают, пролистывают, если есть признаки грусти-печали можно отрывок вслух прочесть или страничку погладить… это несложно сделать, потому что…

- …библиотека маленькая.

- Да. В общем, во время профилактики мама открыла трагедийный второй том на странице с гравюрой, и Отелло, душащий Дездемону, вдруг повернул голову и подмигнул ей, улыбаясь. А потом снова принялся жену душить. Мама рассказывала, что улыбка эта была такого сорта, что у неё мороз по коже прошёл.

- Вот это уже интереснее, - оживился Ариэль Аттиус.

- Стала мама дальше листать, и тут выяснилось, что второй том умудрился перенять способность оживлять картинки. Из зависти. Зависть тоже может горы свернуть. Но если в комедийных иллюстрациях это выглядело мило, то в трагедиях… сами понимаете…

- Хо-хо! Воображаю - ‘все благовония Аравии не смогут запах крови смыть…’ И тут леди Макбет улыбается и подмигивает, да не как-нибудь, а шаловливо.

- Вот именно! Совсем другой смысл. Представляете, Тибальт пронзает шпагой Меркуцио, а сам в это время улыбается и подмигивает. У любого создалось бы впечатление, будто второй том посвящён каким-то маньякам-психопатам, для которых убийство - это развлечение. За Шекспира обидно, он не про то писал.

- И что же было предпринято?

- Мама придерживается мнения, что убеждение - наименее травмирующий способ коррекции поведения книги, сбившейся с пути. Поэтому она не стала применять чары, а исподволь, день за днём, внушала второму тому мысль о его величии и явном превосходстве над легкомысленным собратом.

- Получается, шутовство было заменено манией величия?

- На деле вышла смесь этих свойств. Второй том стал напоминать Мальволио в жёлтых подвязках. И уж после его удалось убедить, что персонажам трагедийного тома - серьёзного солидного собрания, достойнее демонстрировать печаль. Благородная одинокая слеза, тихо сползающая по щеке, уместна в любом месте шекспировской трагедии и внушает читателю уважение. Было проверено на одной гравюре в сцене с Бенволио и Ромео. ‘Я потерял себя, и я не тут. Ромео нет, Ромео не найдут…’ - поворот головы, взгляд на читателя и слеза по щеке… Так же больше подходит, правда?

- Э-э-э… наверное, - согласился Ариэль Аттиус, но мне показалось, что идея весёлых шекспировских маньяков запала ему в душу. - Однако если мы тут каждую сбрендившую книгу обхаживать будем, такой бардак начнётся…

- Это потому что библиотека большая, - сказала я с серьёзным лицом.

В этот момент со стороны стеллажа послышалось громкое шипение и плевки. Выяснилось, что Кайлеан Георгиевич, оставленный нами в профессиональном пылу, заскучал и развлекался тем, что дразнил змеиную книгу.

- Действительно прыгает, - сообщил он, когда мы вернулись. - Особенно если пошипеть в ответ.

Маленький эльф возмущённо сверкнул зелёными очами.

- Я очень надеюсь, что звуки плевков, которые раздавались на всю библиотеку, издавали не вы, Ваше Высочество. Кстати! А пройдёмте, леди Данимира, в драконий отдел. Там много интересного.

- С удовольствием, - с энтузиазмом сказала я.

Кайлеан закатил глаза к потолку.

- Мастер Аттиус начнёт с одного неинтересного обугленного стеллажа, который он неизвестно зачем сохраняет много лет в столь плачевном виде. А я ведь неоднократно предлагал возместить ущерб!

Хранитель осклабился с дребезжащим смешком: