Ткущие мрак

В то время она была молода, полна сил и энергии. В итоге ей удалось вытащить мастера по поддельным печатям прежде, чем его повесили, оставив в филиале аринийцев с десяток трупов. Всех, кто что-то знал о человеке, потерявшем руку. Вроде в Эльвиле ее до сих пор ищут за то преступление.

Короче, она его вытащила, и Мариус принял сойку в своем доме в благодарность за спасение. Они сдружились, он показывал ей город, пока возле этого самого маяка она не встретила Бретто, делавшего набросок гавани и захотевшего нарисовать незнакомую девчонку, глазевшую, как он работает грифелем на бумаге.

Кто же, дери вас всех шаутты, мог подумать, что перед ней наследник герцога Ардо де Бенигно?

Там, на Талорисе, в зеркалах, она поняла, что даже шаутты не всеведущи. Демон считал, что художник младший сын знатнейшей семьи Треттини. Но шутка в том, что Бретто был старшим. А младший всегда и во всем – Анселмо, нынешний правитель.

– Оставь нас. – Мариус цепко глянул на Лавиани, на мгновение оторвавшись от работы. – И принеси вина.

– «Пожалуйста», как я понимаю, не услышу? – подбоченилась дочь.

– Я уже не хозяин в своем доме, – вздохнул тот, откладывая нож. – Пожалуйста, принеси вина.

– Так-то лучше, отец.

– Своенравная стерва, – сказал Мариус, когда женщина ушла, и добавил с гордостью: – Вся в меня. Думал, ты сдохла.

– Как видишь, живехонька.

– Ага. Но думал, что сдохла. И довольно долго пребывал в этом заблуждении. – Он пихнул ногой табуретку, и та, проехав по засыпанному стружкой обшарпанному полу, остановилась рядом с ней. – Всегда считал, что тебя прикончили вместе с наследником его светлости. Слишком уж ты ему мешала.

– Ничем я ему не мешала, – возразила Лавиани, принимая предложение сесть. – Очередная девка. Таких десятки. Ничего не знала, ничего не видела, ничего не понимала.

– Дите…

– Про него никто не знал. А ты молчал. Меня ни к чему было трогать.

– Мальчик? Девочка?

– Мальчик.

– Большой уже, наверное.

Лавиани вспомнила Релго, смертельную рану, бледное лицо, погасшие глаза, и сердце больно кольнуло.

– Ну да, – ответила как можно более небрежно. – Большой.

Они помолчали, разглядывая друг друга.

– Ты сильно изменилась. Была девчонкой. Не узнал бы тебя, встреть на улице.

– Зато ты не изменился. Левую руку, смотрю, так и не отрастил… зато научился работать правой, а то все ныл, что теперь-то ничего не выйдет.

– А ты злилась и требовала, чтобы я прекратил стенать да занялся тренировкой, Рыба Полосатая.

Она поморщила нос.

– Глупое прозвище.

– Но смешное. Помнишь, как ты получила от той медузы и ушла на дно?

Лавиани помнила. Лодку с ней и Мариусом протаранил корабль одних ретивых контрабандистов из Нейской марки, не желавших идти на поклон к Ночному Клану. И сойка, очень некстати уйдя под воду, почти сразу же запуталась в многоярдовых щупальцах, получила страшный ожог, парализовавший ее таланты.

Мариус нырнул за ней, пускай и однорукий, вытащил. Она неделю провалялась между жизнью и смертью, а мать мастера подделок поила ее какой-то приторно-сладкой дрянью и натирала спину мазью, вонявшей хуже кошачьего дерьма.

Вся спина Лавиани еще целый год, даже когда она вернулась в Пубир, была в розовых полосах, словно ее стегали многохвостой плеткой. Так что ничего странного, что Мариус, сам едва не утонувший, шутил про полосатую рыбу по поводу и без. Знал бы он, что эта проклятущая рыба так к ней привяжется…

– Ты здесь по делам Пубира?

– Нет. Наношу визит вежливости по старой памяти.

Он немного расслабился, покивал, и Лавиани решилась на откровение:

– Я теперь вольная птица.

Мариус откинулся на спинку стула:

– Тебя ищут?

– Время от времени. – Правдивого ответа она не знала. Судя по тому, что Мариус удивился, увидев ее, он не слышал этих новостей из Савьята.

– Тебе требуется помощь?

– Нет. Я хотела бы узнать хоть что-то о том, что творится в Пубире. Важные новости, если они есть. За этим и пришла. Ты все еще общаешься с заказчиками из моего города.

– Редко. В основном Альбертина ведет дела. Я лишь помогаю ей, если работа сложная. С какого времени тебе нужны слухи?

Вернулась дочь, поставила блюдце с зелеными оливками, кувшин с вином, два низких бокала, наполнила их, снова ушла.

– За последнюю пару лет.

– Ночной Клан борется с последователями Вэйрэна. Выжигают эту заразу, стоит лишь ей появиться в городе. Говорят, кто-то из твоих работает. За последние три месяца больше не появилось ни одного проповедника. И, как шепчутся, Савьятскому герцогу настоятельно рекомендовали не влезать в новую веру Горного герцогства. Если, конечно, он планирует править дальше.

– Даже так?

Мариус сделал уцелевшей рукой жест, говоривший: «А что тут удивительного?»

– Суровые времена. Борг умер. Слышала?

Лавиани до боли сжала зубы, прежде чем произнести:

– Это точно?

– Мы в Рионе. Какая может быть точность в том, что творится за тысячу лиг от нас? Прошел такой слух пару месяцев назад, но без всяких подробностей. Теперь кто-то новый. Ничего особо не изменилось.