Ткущие мрак

Почувствовав движение, Лавиани обернулась. Невысокая, чуть пухловатая девушка с печальным лицом обезьянки, почти копией лица старика в алой мантии, перегородила дверной проем, держа в руках маленький арбалет. Болт, заряженный в него, вызвал бы дрожь даже у самого закаленного сражениями бойца. Широкий зубчатый наконечник – такой только в самый черный день своей жизни можно получить в кишки. Да так и сдохнуть.

Лавиани быстро просчитала варианты. Трое соек. У старика четыре рисунка, у парня два или три. Сколько у девчонки, она могла только гадать. В любом случае расклад не в ее пользу.

Впрочем, на нее не спешили нападать.

Очередной укол. Еще один друг Краза где-то очень близко.

– Краз, – произнесла она. – Действительно, неожиданность.

– Садись. – Он махнул на стул рукой, которая была вся во вздувшихся старческих венах. – Ты голодна?

– Не особо. – Она пока не собиралась исполнять его приказы, слыша, как девчонка закрыла дверь и щелкнул замок.

– Судя по твоему лицу, ты пришла не к нам и не за нами. Удивлена не меньше меня. Да садись ты, право Шестеро! Ничего я не собираюсь тебе делать, если ты не станешь тут все разносить.

Краз был старейшим из нынешних соек Ночного Клана, близкий по возрасту к Таллесу, ее учителю. Вполне неплох, как по умениям, так и… по всему остальному. К нему она относилась ровно, они никогда не сталкивались лбами и даже четырежды работали вместе. Противник опасный, ее уровня, но если его не вынуждать, то вполне можно разойтись миром. Во всяком случае, к голосу разума он прислушивается куда чаще, чем к жажде крови.

Второй, мужчина лет тридцати, с белой кожей, как у всех алагорцев, бывший дружок Шарлотты, звался Урьи. Про этого она ничего не знала и видела от силы раза три.

Девчонка для нее оставалась загадкой. Она родственница Краза, без сомнения.

– Что за молодое поколение? – спросила она, чтобы хоть как-то потянуть время, и чуть повела плечами, стараясь расслабить напрягшиеся мышцы спины. Прямо вот чувствовала, как болт целит ей под левую лопатку. – Для дочки ты как-то староват.

– Ну не скажи, – усмехнулся сойка, сунув лист в рот. – Я еще многое могу. Но это внучка. У сына талантов не было, а вот у нее – хоть отбавляй. Закончила обучение год назад. Итак. Какими судьбами?

– Ты не поверишь. – Она и сама не верила, что оказалась такой дурой. – Ошиблась дверью.

Краз сокрушенно покачал головой:

– Нет. Я верю, ты не думай. Достаточно пожил, чтобы помнить, Шестеро еще не такие шутки устраивают. Дела… Вообще не предполагал, что когда-нибудь увижу тебя после того, что ты наворотила в Пубире.

– У тебя с этим проблемы?

– В смысле с тобой? Нет. – Краз достал из левого рукава шелковый платок, с рассеянным видом протер лысину. – Признаюсь, если бы убили моего сына и у меня имелась возможность, я поступил бы точно так же, если не хуже.

Урьи, когда он говорил это, нахмурился.

– Твой спутник не согласен.

– У него нет детей, так что простительно.

– Она нарушила основы, разве такое можно прощать? – возразил Урьи.

– А мы не судьи, – беспечно ответил Краз, но смотрел он только на Лавиани. – Мы заточены на то, чтобы исполнять приказы Золотых, а не вершить правосудие. Смекаешь разницу? Вот то-то.

– Ну, раз у тебя нет проблем, я собираюсь найти нужную дверь и войти туда, – поднялась сойка, но Краз печально вздохнул. В его глазах она прочла настоящее сожаление.

– Что касается меня, то иди на все четыре стороны. И, будь я здесь один, так бы и вышло, полагаю. Но, видишь ли, свидетели. – Он указал на Урьи и девчонку, все еще торчавшую за спиной Лавиани. – А значит, с меня спросят, если я тебя отпущу. Никаких личных мотивов, коллега. Исключительно забота о собственной шкуре.

– Борг мертв. Золотым все еще есть до меня дело? Кстати, кто главный теперь?

– Тенета. Марионетка Шрева.

– Не знаю ее, да к тому же Шрев давно кормит червей.

– Кто тебе такое сказал? – удивился Краз.

Лавиани хмуро изучила ладонь, словно искала в линиях на коже ответ.

– Сама видела, как с него содрали лицо.

– Лицо у твоего бывшего ученика, конечно, пострадало, но не до такой степени, чтобы отправиться на ту сторону. Он жив. И был в Вьено, когда я получал сообщение от него в последний раз. Скоро он появится здесь, и мы ждем его. Так что ты сама понимаешь… – Старик развел руками в жесте «рад бы, да ничего не могу сделать». – Против Шрева я не выступлю.

– Это какая-то неделя разочарований, рыба полосатая, – проворчала Лавиани, которую новость о живом главе соек едва не припечатала к земле.

С Шревом она встречаться не хотела. Во всяком случае, на его условиях.

– Он с Шарлоттой?

– Шарлотта мертва. Нэ ее прикончила. Стянула кожу, как со змеи.

Все чудеснее и страннее.

– И что теперь?

– В смысле, Нэ? Сбежала. Ее ищут. Говорят, Золотые ее уже простили. Должен же кто-то продолжать рисовать.

Старик прочел по глазам сойки, о чем она думает, и попросил, поднимая ладонь:

– Вот не надо. Знаешь же, что мы тебя все равно переборем. Только зря прольется кровь.

– Я все же рискну, – сказала сойка, и в этот момент комната взорвалась.