Тлеющая искра

— Не было у меня такого плана! Я не хотел, ясно? Мне очень жаль! — В голосе, полном вины и сожаления, прорезалась злоба. Он оскалился. — Я не виноват, что ты выпил настолько много этой палёнки, не виноват, что пошёл спать в парилку, как идиот. И с твоей девушкой я сближаться не планировал, это произошло гораздо позже! — возмущенный Макар перешёл на крик. Кожа Игоря вдруг порозовела, пятна на ней исчезли, ушла отёчность, белки глаз побелели, с губ сошла трупная синюшность. Он улыбнулся. Так же очаровательно, как на аватарке Вконтакте, как на надгробии. Кивнул, и, раскинув руки, изрёк:

— Мак, дружище, я-то с тобой полностью согласен. Я тебя не виню. Меня тут вообще нет. Я лишь твои мысли озвучил. Гложут же, суки, что ни говори. Омрачают порой счастливый брак… — посочувствовал Игорь. — Жить с этим хреново. Могу предложить другую реальность, где я жив-здоров и ничего этого не было.

— Другую реальность? Как это? — уточнил Макар. Гроза закончилась. За окном посветлело.

— Сущий пустяк! — Игорь улыбнулся. — Здесь всё так же. Только есть я, нет чувства вины, а солнце восходит на западе.

Макар нахмурился. Он хотел спросить что-то ещё, но в парилку зашла Катя.

— Родной, вот ты где! — прощебетала она. — А я тебя потеряла. Идём на улицу, шашлыки нанизаны, все тебя ждут.

— Кто — все? — Макар недоверчиво покосился в сторону Игоря, но его там уже не было.

— Твои родители, брат с женой приехали, Игорь, — перечислила Катя. Взяв Макара за руку, она вывела его из бани.

— А Даша? — уточнил Макар.

— Кто? — удивилась Катя.

— Дарья Воробьёва…

Катина щека дёрнулась, серые глаза озарил недобрый блеск.

— В последний раз повторяю: Дарьи Воробьёвой не существует! Перестань спрашивать! — огрызнулась она. Ноги Макара впились в почву. Он резко остановился.

— А не Воробьёва? — не унимался он.

«Если мы не женаты, и фамилия у неё не моя…» — напомнил себе Макар, и продолжил:

— Даша, девушка Игоря… Она там?

— Нет у Игоря девушки! — буркнула Катя, одёрнув руку.

— Конечно, — шепнула Дарья Воробьёва, догнав их со стороны парилки. — И Игоря нет, потому что он умер. И девки этой нет. Она актриса. Ты её в детстве видел в мамином сериале и запал. В жизни ей уже за сорок. И зовут её не Катя.

Макар обернулся, и небо тут же заволокла грозовая туча.

— Не бойся правды, Макар… — шепнула Дарья. — Порой даже самые ужасные вещи оборачиваются во благо. Жизнь — это цепочка домино. Нет смысла искать виноватых, нужно приспосабливаться и думать, что дальше. Мы справимся. Я помогу! — обжигая шею горячем дыханием, она коснулась носом мочки его уха. Макар закусил губу.

Катя погладила его по щеке и развернула к себе. Туча растворилась в мгновенно прояснившемся небе.

— Галлюцинации пройдут, любимый… — пообещала она. — Здесь у тебя живой лучший друг, идеальная девушка, о которой ты мечтал с самого детства. Наше сближение не омрачает трагедия, всё хорошо.

— Пожалуйста, вернись ко мне! — взмолилась Дарья, стиснув его ладонь. Небо заволокло фиолетовой, как синяк, пеленой. — Пожалуйста…

Макар шагнул к Дарье, но рука Кати, как натянутая цепь, дернула его обратно. Пальцы сдавили запястье. Выглянуло солнце.

— Ты посмотри, на кого хочешь меня поменять! Полюбуйся! — взвыла она. Макар обернулся и застыл в оцепенении. Девушка-призрак с окровавленным лицом, блестящим от осколков, и грязными волосами неопределимого цвета улыбнулась ему. Щели между зубами пестрили красным, с уголка израненных губ стекала кровь.

— Вернись ко мне… — повторила Дарья. Макар отшатнулся. Лёгкие будто перемалывал миксер, голова лежала между молотом и наковальней. Тело ломило. Корчась от боли, Макар упал на колени и почувствовал, что ему плевать, какого цвета небо и какая реальность реальнее. Вина, сомнения, страх, любовь — всё это умолкло, уступив место главному:

«Только бы эта боль прекратилась…» — думал он, жмурясь. — «Всё-таки, что ни говори, физическая боль в разы хуже моральной. Можно сколько угодно изводить себя душеными терзаниями, но стоит чему-то реально заболеть, становится не до них… Сука, только бы это прошло. Не могу больше…» — Макар застонал.

— Вернись ко мне! — повторила Дарья.

— Идём со мной! — позвала Катя.

Их голоса стали раздражающим фоновым гулом, который только усиливал боль. Молния мелькнула в небе, настигла Макара, стрелой громовержца и впилась прямо в грудь. Достигнув пика, боль отступила.

Шумно выдохнув, он открыл глаза. Запах хлорки и спирта обжёг ноздри. Ослеплённый яркой вспышкой света, он прикрыл веки и уснул под мерный писк какого-то аппарата.

Макар лежал в своей комнате перед телевизором. Там за столиком на летней веранде кафе сидели две девушки. Полненькая дама в розовой блузке поправила рыжие кудри и вздохнула.

— Боюсь, ты так никогда его не найдёшь… — она обратилась к брюнетке в красном, сидевшей спиной к камере. Её подруга обернулась и оказалась Катей. Увидев Макара, она растянула губы в радостной улыбке.

— Да нет, вот же он! Я его вижу! Сейчас, подожди! — бросила она и, осторожно перешагнув рамку экрана, вылезла из телевизора. Макар испуганно покосился на дверь, но увидел совсем другое.