Тля. Антисионистский роман

Православной Церкви, чтобы сеять смуту. У меня, как и у многих моих друзей и знакомых, вызывает недоумение вопрос: почему Священный Синод РПЦ позволяет иноверцам занимать в Православной Церкви высокие посты? Обычно ссылаются на пример других конфессий, в частности французскую католическую и английскую церкви, которые возглавляют иудеи. В то же время я не могу себе представить русского в роли раввина в синагоге или украинца в роли муллы в мечети. Такое невозможно.

Говоря о патриотизме православного духовенства, я вспоминаю архимандрита Августина, с которым меня познакомил Алексей Данилович Остапов, когда Августин занимал пост патриаршего наместника в Лавре. Константин Степанович Судоплатов до войны был школьным учителем. В годы войны находился на фронте в должности помощника начальника штаба полка. После войны капитан Судоплатов обратился в лоно Церкви, и, как человек достойный и эрудированный, был замечен церковными иерархами и в конце своей службы положен в сан архимандрита. Ему была доверена высокая и ответственная должность возглавлять миссию Русской Православной Церкви в Иерусалиме. Бывая у меня на даче, о. Августин рассказывал, в каких сложных условиях приходилось работать ему на территории государства Израиль. В Иерусалиме есть православный храм, с середины прошлого века принадлежащий России. При храме есть монахи - русские подданные, имеется имущество, представляющее историческую и материальную ценность. Все это соблазнительно для израильтян, и они не прочь бы обратить храм со всем имуществом в свою собственность. Однажды во время дипломатического приема в посольстве к архимандриту Августину подошла Голда Меир - министр иностранных дел Израиля - и выдала ему несколько комплиментов: мол, вы образец русского интеллигента, эрудированный, широких взглядов. Вам давно пора иметь чин архиерея, а вы в архимандритах ходите.

- На все воля Божья, - смиренно, с иронической улыбкой ответил о. Августин. Тогда коварная, циничная Голда хлестнула совсем не дипломатическим вопросом:

- А почему бы вам не объявить себя невозвращенцем и остаться на Западе со всей вашей монашеской братией? Мы бы помогли вам получить сан епископа Русской Зарубежной Церкви.

- Я родиной не торгую, госпожа министр, - хлестко, как пощечина, прозвучал ответ архимандрита. В глазах Голды сверкнул холодный блеск.

- Что ж, вы еще пожалеете, капитан Судоплатов, -жестко выдавила из себя госпожа министерша. В ее словах о. Августин уловил явную угрозу. Он понимал, что к услугам Голды все израильские спецслужбы и сионистские СМИ. Организовать провокационный компромат против несговорчивого гражданина СССР для них не стоит большого труда. Но произошло так, что вскоре в Иерусалим прибыла плановая замена руководителю миссии, и о. Августин отбыл в Москву, где и был назначен на почетный пост патриаршего наместника Лавры. Его апартаменты размещались в здании трапезной, где и состоялось наше знакомство. Меня встретил высокий, немного сутуловатый, длиннобородый седеющий старик с суровым, тяжелым взглядом. Таково было первое впечатление. На самом же деле, как впоследствии выяснилось, за внешней сурово -стью скрывалась добрая открытая душа с возвышенными чувствами. В первый день нашего знакомства о. Августин показал мне патриаршие покои - отдельное двухэтажное здание с широким балконом, с которого патриархи обращались к мирянам в торжественные дни престольных праздников. Обратил мое внимание на высоченное кресло, сделанное для Петра Великого с учетом его роста. Искреннее гостеприимство и радушие выдавали широкую русскую натуру о. Августина, а любопытство к делам литературным подчеркивало в нем бывшего педагога. С ним

легко было беседовать по самым разным проблемам. Он интересовался кругом моих друзей и приглашал не забывать его, сказав при этом: «Я рад нашей встрече и знакомству. Очень рад». Воспользовавшись его приглашением, в следующую встречу я навестил о. Августина вместе с народным артистом СССР Алексеем Ивановым и артистом Михаилом Рожковым. В этот раз я подарил ему «Тлю». Затем бывал в его обители и с другими товарищами.

О своей службе в Иерусалиме о. Августин рассказал мне, будучи у меня в гостях на даче в поселке Семхоз. Был тихий теплый день начала золотой осени. Мы с о. Августином сидели на террасе и за бутылкой сухого вина вели неторопливую беседу. За окном молодой клен бесшумно и не спеша ронял багряный лист. Меня интересовал вопрос -как школьный учитель, а затем офицер пришел в новую жизненную ипостась - священнослужителя.

- Я всегда, как себя помню, был искренним верующим, - ответил о. Августин. - Меня раздражал насильственный атеизм, который я по служебной обязанности должен был внушать в юные души. Началась война. Я ушел на фронт, а после войны решил не возвращаться в школу. Я знаю историю, знаю, что русский народ был силен верой и всегда выходил победителем в самых сложных положениях, - православной верой, которая сродни патриотизму. Так я оказался в лоне Русской Православной Церкви.