Тьма

Перед ним появилось лицо – плоское и перекошенное, с торчащим гигантским желто-красным глазом. Колючая проволока скрипнула по полу. Его творение, его ненависть, переплавленная в живое существо…

Заорав, Славик выбрался из-под кровати и пополз по полу, словно нанизанный на шип жучок, словно бабочка из отцовской коллекции. Прижавшись к подоконнику, он спрятался под кружевной занавеской и спросил глухо:

– Ты что здесь забыл?.. Я куда вас отправил, а?

Вместо крика создателя и творца получился лишь жалобный писк, и Славик подавился звуком, кашляя так, будто хотел умереть от одного только этого кашля.

Перекореженное существо хищно ухмыльнулось и сделало шаг навстречу. Проволока, окружающая лицо, покачивалась от каждого движения, и в этом не было и капли сомнения – оно явно пришло не знакомиться с создателем.

Оно пришло убивать.

Взвизгнув, Славик со всех ног бросился прочь в большую гостиную, уставленную безвкусной маминой мебелью и мелкими сувенирами, где в камине все еще тлел нарисованный огонь. Славик, проносясь мимо, запоздало подумал о том, с каким удовольствием он ткнул бы этот налитый кровью глаз прямо в горячие головешки, будь только этот камин не искусственным, а настоящим…

Навстречу вынырнула другая тень, и Славик, проявив необычайную ловкость, ушел от столкновения, перепрыгнув через столик на витых ножках. Ника. Это был Никин монстр, коротко вспыхнули в лунном отсвете тысячи острых игл, с которых на чисто вымытый пол лилась чужая черная кровь.

Иглы. Острые и колючие, обломанные, вместо рук – иглы, вместо ног – иглы, даже из головы торчали иглы, и Славик споткнулся, ощутив, как в рот ему выплеснулась жгучая горечь. Он боялся уколов до жути – это был самый страшный кошмар, который только мог поджидать Славика в этой жизни. Кислая пена подступила к горлу, и Славик зажал себе рот рукой, надеясь, что его не вырвет прямо тут, у искусственного дорогого камина.

Комната родителей – запертая дверь, за которой спит сильный отец, где дремлет любящая мать, по обыкновению накрутившая волосы на круглые бигуди, и там жизнь, там спасение и тепло, которые так нужны дрожащему Славику. В детстве родительская постель могла спасти его от любых монстров, от любых проклятий и чудищ…

Врезавшись в дверь всем телом, Славик в панике зашарил рукой по холодному дереву, пытаясь отыскать витую ручку, но… ее попросту не было. Гладкая поверхность, ни единого выступа. Тупик.

Боже!..

Запаниковав, Славик забарабанил кулаками в дверь, выкрикивая: «Папа! Мама! Папа! ПАПА!», но глухая тишина была ему единственным ответом. Поскуливая, Славик скребся в дверь, не желая смириться: он остался один на один с этой пустотой, чудовищами, его ожившими кошмарами, которых он сам же и сотворил, не оставив себе шанса на спасение.

Славик рухнул на пол, будто что-то почувствовав, и в ту же секунду новое чудище, знакомое до боли, врезалось в дверь, выдрав кусок бесполезного дерева. Взвившись на ноги, Славик коротко заглянул в дыру, но увидел там лишь сосущую черноту, черноту без единого проблеска света, и отшатнулся, намереваясь бежать.

Прямо перед ним стоял еще один монстр, теперь уже без головы. Славик всхлипнул и сполз на пол, чувствуя, как сознание редкими черно-зелеными вспышками покидает его, размывая мир перед глазами. Черные маслянистые щупальца заскользили по полу, подступая к необъятной туше Славика…

На четвереньках тот из последних сил бросился в коридор. Дверь! Входная дверь! Полутемный подъезд с запахом борща или жареной рыбы, соседские квартиры и спасительная, спасительная тишина…

Весь коридор заполонили игрушки. Его, Славика, лупоглазые медведи и окровавленные зайцы, его сломанные машинки и зеленые солдатики, сплошь усеянные спицами и ножницами… Маленькая армия, готовая выпотрошить Славика так, как и сам он любил это делать в детстве.

Не сбавляя скорости, Славик промчался мимо игрушечной орды, влетел в туалет и накрепко заперся изнутри, оказавшись в кромешной темноте. Там, снаружи, они скреблись и царапались, они взвизгивали ножами по дереву, они вспарывали его истощенную страхом душу, а Славик, прижавшись спиной к хлипкой двери, рыдал.

Всхлипывая жалко и безнадежно, он трясся, глотая слезы, раскрасневшийся и дрожащий, когда темнота перед ним ожила и шагнула вперед. Вспыхнул огонек зажигалки, высвечивая черты его любимого монстра. Всего лишь черты.

Но и этого оказалось достаточно.

Половина человека смотрела Славику прямо в лицо. Когтистая рука сжимала тлеющий огонек, а обрубленная половина сочилась кровавой жижей. Существо ухмылялось. Темные ледяные капли падали на пол и шипели, словно кислота.

Дернувшись, Славик вышиб плечом дверь и рванулся сквозь монстров на кухню, ничего не видя из-за пелены бессильных слез.

На кухне его поджидала бесформенная черная тень, больше похожая на раздувшегося утопленника: распахнув холодильник, та, ненасытная и жадная, жрала все подряд, что только попадалось на пути. Медленно обернувшись, тень глянула на Славика и довольно оскалилась, заметив в его глазах нескрываемый страх.

Кости вспыхнули острой болью, и Славик бросился обратно.