Тьма

Одинокий Славик остался сидеть над биноклем, взглядом прожигая удаляющуюся Мишкину спину. Серый пуховик ее размывался, пока не превратился в едва заметную точку – просто очередной снежный сугроб в пасмурную погоду.

«Что за дура? – думал Славик. – Неужели она и правда ничего не поняла?! Я могу повелевать не только оживающими чудовищами, но и всеми жалкими жизнями в этом мире. Сожрет… Никто меня не сожрет, чушь собачья».

Разозлившись, он выдрал лист с черным оскаленным ртом и торопливо, по памяти нацарапал сверху Мишкин адрес. Посидел, любуясь заснеженным миром, одинокими росчерками невзрачных зимних птиц и набрякшим небом…

Чиркнула спичка, и огонь торопливо перекинулся на рисунок. Обугливаясь, тот съежился, а пламя плясало до тех пор, пока не съело лист до черной рассыпчатой пудры.

И только тогда Славик разжал пальцы, ощущая, как огонь нагрел его толстые перчатки. Рисунок растаял в повисшей тишине.

Улыбнувшись, Славик запрокинул голову и снова стал глядеть в безбрежное свинцовое небо.

Глава 9 Финал

Ночь – последняя ночь ее короткой жизни – объедала улицу кусками: там, куда не дотягивались отблески тусклых фонарей, причудливые тени сплетались в сплошную черноту. Мишка сидела на кровати, грызла ногти и пыталась найти спокойствие среди тысяч и тысяч фотографий незнакомых людей, что вереницей мелькали перед ее глазами. Мерцающий экран телефона подсвечивал осунувшееся лицо.

Стакан с апельсиновым соком подрагивал в пальцах. По дороге домой Мишка зашла в магазин и потратила все карманные деньги, что только у нее были, – зачем они теперь нужны?.. Дорогой сок с мякотью, пачка лучшего сыра во всем магазине – Мишка мечтала попробовать его уже несколько лет, но ей все время было жалко денег.

Теперь можно. Теперь ей все можно.

Сыр оказался склизким и горьковатым, от чересчур сладкого сока внутри поселялась тошнота. Но Мишка все равно пила и ела – через силу, словно смертник, чьим последним желанием был роскошный ужин.

В голове звенела пустота. Мишке хотелось уйти именно так: ни о чем не думая, ничего не боясь. Ей все еще не верилось, что сегодняшней ночью все закончится, но время неумолимо утекало, отсчитывая последние часы.

Она все время вспоминала о рисунке, думая, каким же он будет в реальности. Внутри Мишки что-то все еще билось и кричало, доказывая, что такое попросту невозможно: ну какие ожившие рисунки, какие монстры с желтоватых листов скетчбука?.. Это ведь чушь.

Только вот душа все еще зябко дрожала в груди.

Мама спала в соседней комнате. Вечером, когда она по привычке пожелала дочери спокойной ночи, Мишка подошла к ней и обняла крепко-накрепко, как не обнимала никогда в жизни. Мама удивленно застыла в ее объятиях, а потом теплые руки скользнули на плечи дочери, и мир вокруг них перестал существовать.

Мишка пожалела, что не обнимала маму чаще. Быть может, тогда ее жизнь была бы хоть немножко теплее и приятней, чем на самом деле…

Мишка написала кучу сообщений в социальных сетях всем знакомым и одноклассникам. Она сказала, что сегодня не придет на общую ночевку, но никто даже не возразил, словно ее уже не существовало в этом мире. Мишка писала о светлом и добром, не прощалась, но словно бы подводила итог. Она просила прощения, она глотала слезы и всхлипывала в тишине, игнорировала ответные сообщения, лишь писала и писала, пока не дошла до конца небольшого списка друзей. Черкнула маме, что очень сильно ее любит.

И решила, что готова умирать.

Старые часы, доставшиеся от деда, пробили полночь, и Мишка вздрогнула. Ей казалось, что все начнется именно в двенадцать, словно чудища приползут к ней из какой-нибудь детской сказки. Но квартира хранила молчание – прошла минута, две, три… Никаких оскаленных ртов, никаких черных рисунков, никакой смерти.

Пока еще никакой.

Устав таращиться в телефон, Мишка, дрожа от стылого страха, медленно потянулась, улеглась на кровати и укрылась тяжелым пуховым одеялом.

Время шло. Мимо дома промчалась одинокая машина, наверное, это такси, кто-то спешит домой. У соседей сверху что-то с грохотом повалилось на пол, и Мишка вскрикнула, мигом зажав себе рот.

Мама повозилась в соседней комнате, но не проснулась.

Запустив руки под подушку, Мишка вытянулась, чтобы не сжиматься перепуганным насмерть комочком, выдохнула и расслабилась, закрывая глаза.

Спокойной ночи, мир.

Спокойной ночи, Мишка.

⁂

Славик дочитал до конца очередной истрепанный томик про космических монстров и отложил книгу в сторону, разминая затекшую шею. Сегодня он не получил от чтения никакого удовольствия: где-то там, в ночи, к Мишке приближался оскаленный рот, а может, он давно уже растерзал ее, запуганную и серую, но Славику, как обычно, остается только догадываться об этом. Сейчас ему, как никогда раньше, хотелось оказаться там, в тесной старенькой квартирке, и увидеть Мишкину смерть своими глазами.

Но нет. Потом в школе он будет судорожно подслушивать гудящие разговоры, боясь выдать свой жаркий интерес, обжечь кого-то фанатичным блеском глаз.