Тьма египетская

На палубе снова установилась тишина. Азиаты среагировали на звук царского имени. Хека обернулся к воинам Авариса и сообщил со всею силою своей ломаной степной речи, что юноша, лежащий на мешках, возносит хвалы небу за то, что сей великой страной правит такой блистательный владыка, как Апоп. Кажется, они поверили.

   — Меня Апоп тоже убьёт?

Хека скорчил гримасу:

   — Давай будем называть его Змей, чтобы не волновать попусту солдат. О другом мы можем говорить свободно.

Мериптах ничего не ответил, и колдун принял молчание за согласие.

   — Так вот, что я тебе скажу — не знаю. Не знаю, зачем он убил князя Бакенсети. Не знаю, что он сделает с тобой. Он царь, его мысли не могут быть известны заранее. Но скоро ты сам сможешь у него спросить.

   — Меня везут к нему?

   — И меня тоже, — нервно хмыкнул Хека и начал заново составлять только что рассыпанную смесь.

Мальчик закрыл глаза. Значит, он правильно догадался — корабль плывёт в Аварис.

Хека с любопытством поглядывал на него, пытаясь понять и представить, что происходит в этой гармонично вылепленной, бледной голове, с неребяческими очертаниями губ и страшными синими веками, на которых хотелось нарисовать по иероглифу, означающему «колодец».

Вместе с тем было несомненно, что Мериптах на грани выздоровления. Подошвы были тёплыми, руки сгибались легко, испражнялся княжеский сын, поддерживаемый двумя солдатами под руки над бортом лодки, с завидной лёгкостью.

Колдун работал старательно и вскоре воспроизвёл утраченное средство. Навестил с ним палатку Шахкея. Вернувшись, откинулся, так же как и дремлющий мальчик, на мешки и услышал:

   — Почему ты ушёл от Аменемхета? Разве он не возвысил тебя?

   — О, да, он возвысил меня, он взял меня за горло и поднял высоко над землёй. Так, что я смог смотреть ему в глаза.

   — Но ты обманул его?

   — Нет, это он обманулся во мне.

   — Ты не тот, за кого себя выдавал?

Колдун поморщился, оглянулся, потом, смеясь, сказал:

   — Нет, я не тот, за кого он меня принимал. Так правильнее. Он думал, что я прах под его ногами, он думал, что я щипцы в его руках, которыми он может достать раскалённый уголь из печи.

   — Разве не такова роль слуги?

   — Так думал Аменемхет, так думали и многие другие. Власть верховного жреца уже подточена и накренилась. Братья с гусиными носами не простят ему, придёт день и они убьют его. — Хека сказал это с густым злорадством в голосе, и выражение лица у него было такое, будто он ест что-то вкусное. — Я знаю, что будет так, потому что всегда бывает так. Урок получили и те, кто был до него.

   — А кто был до него?

Колдуна не удивил интерес мальчика, никак не связанный с его судьбой. Сознание Мериптаха было сейчас как река, что равно пробегает и мимо величественного храма, и мимо кабаньего водопоя. На лице Хеки внезапно возникла маска жестокого самодовольства.

   — Были-были до него. До него был юный владелец имений и стад близ города Ахари по имени Тикульти, и ещё владелец пальмовых рощ и виноградников, что неподалёку от города Тиризила, совсем маленького города, по имени Нинурта, а ещё начальник крепости Кузагр, что на реке Лебеш, и верховная жрица богини Киририша, что в Сузиане, и страшный вождь дикого лесного народа по имени Хумбаба, и купец Саргон из Кархемиша, и князь с именем, которого не произнести, из страны Наири, и другие многие.

   — А откуда ты родом?

Хека хитро засмеялся, наконец осознав, что это любопытство вещь довольно удивительная в мальчике, столь неполно ещё вернувшемся к жизни.