Тьма, – и больше ничего

– Ну и каковы шансы? – поинтересовался Элвид. В его голосе слышалось простое сочувствие, не более того, и Стритер ощутил подступившие к глазам слезы. Ему было жутко неловко плакать в присутствии Джанет, и он позволил себе такое лишь пару раз. Рядом с этим незнакомцем все казалось проще. Тем не менее он все же вытащил из кармана носовой платок и вытер глаза. На посадку заходил маленький самолетик. В лучах багряного солнца он казался парящим распятием.

– Насколько я понимаю – никаких, – ответил Стритер. – Так что «химия» – просто… как сказать…

– Приятная формальность?

Стритер неожиданно рассмеялся:

– Да, именно.

– Может, имеет смысл обменять «химию» на лишнее обезболивающее? Или обсудить кое-что со мной?

– Я же говорю, вряд ли буду вам чем-то интересен, тем более что я даже не понимаю, чем вы тут торгуете.

– Ну, многие назвали бы это средством от всех недугов, – с улыбкой ответил Элвид, слегка раскачиваясь и не выходя из- за столика. Стритер с удивлением отметил, что хоть Джордж Элвид был толстячком, его тень оказалась такой же тщедушной и немощной, как его собственная. Он решил, что, видимо, на закате – и тем более в августе, когда конец дня затягивается, не всегда доставляя удовольствие, – все тени выглядят болезненно тощими.

– Но я не вижу здесь ни одного флакончика, – заметил Стритер.

Опершись пальцами о столик, Элвид чуть подался вперед. Теперь он приобрел деловой вид.

– Я предлагаю, так сказать, увеличения: продление, удлинение…

– …отчего название этого шоссе[57] кажется прямо-таки пророческим.

– Никогда над этим не задумывался, но, возможно, вы и правы. Хотя порой сигара – это просто курево, а совпадение – просто совпадение. Каждый всегда хочет что-нибудь увеличить, мистер Стритер. Молодой даме-«шопоголику», например, я мог бы предложить увеличение сроков выплаты кредита, а мужчине с маленьким пенисом – бывает, генетика доходит и до подобной жестокости, – увеличить его член.

Стритер был настолько ошарашен незамысловатыми откровениями Элвида, что впервые за целый месяц – с того момента, как ему стал известен диагноз – забыл про свой рак в агрессивной, быстро распространяющейся форме.

– Шутите?!

– О да – я большой шутник, но никогда не шучу, когда речь идет о бизнесе. Я в свое время увеличил десятки членов и даже стал известен в Аризоне как El Pene Grande[58]. Я с вами абсолютно честен, и, по счастью, мне не требуется, чтобы вы в это поверили. Коротышкам обычно хочется увеличить рост. А если бы вас действительно волновали волосы, я бы с удовольствием предложил вам наращивание.

– А человек с большим носом – ну, знаете, как у Джимми Дюранте[59], – мог бы обратиться к вам с просьбой его уменьшить?

Элвид с улыбкой покачал головой:

– Теперь вы, видимо, сами решили пошутить. Ответ, разумеется, нет. За «уменьшениями» обращайтесь куда-нибудь в другое место. Я специализируюсь только на увеличениях – очень по-американски, согласитесь. Я возвращаю любовь тем, кого она, казалось бы, покинула (порой это зовется любовным эликсиром), продлеваю сроки кредита тем, кто ограничен в средствах, – а таких клиентов при нынешнем состоянии экономики сколько угодно, раздвигаю временные рамки для тех, кто по разным причинам не укладывается в какие-то сроки, а как-то раз даже увеличил зоркость парню, который хотел стать военным летчиком, но не проходил по зрению.

Стритер с удовольствием слушал собеседника. Удовольствие уже казалось ему непозволительной роскошью, однако жизнь была полна неожиданностей.

Оба улыбались, словно шутка оказалась удачной.

– А как-то, – продолжил Элвид, – я продлил ощущение реальности весьма талантливому художнику, который погружался в параноидальную шизофрению. Вот это стоило дорого.

– И сколько же, позвольте полюбопытствовать?

– Это обошлось ему в одно из его полотен, которое теперь украшает мой дом. Его имя вам, возможно, знакомо – известный итальянец эпохи Ренессанса. Вы вполне могли изучать его творчество, если у вас в колледже был курс искусствоведения.

Продолжая улыбаться, Стритер все же сделал шаг назад – так, на всякий случай. Уже вроде смирившись с неизбежностью смерти, он пока не был готов принять ее прямо сегодня, да еще и от сбежавшего из «Джунипер-Хилл» – психушки для душевнобольных преступников в Огасте.

– Так вы хотите сказать, что вы… не знаю… бессмертны, что ли?

– Ну, я долгожитель, это определенно, – согласился Элвид. – Вот, думаю, мы и добрались до того, как я мог бы вам помочь. Вы, вероятно, хотите продлить жизнь.

– А это, я полагаю, невозможно, – подытожил Стритер. Мысленно прикидывая расстояние до своей машины, он соображал, насколько быстро сможет его преодолеть.

– Возможно, конечно… но за определенную цену.

Стритер, немало поигравший в свое время в «скраббл», мысленно представил себе варианты с перестановкой буковок в имени Элвид[60].

– Мы говорим о деньгах… или речь идет о моей душе?

Замахав рукой, Элвид для пущей убедительности еще и театрально закатил глаза.