Тьма и пламя. На бескрайней земле

Исчезали запахи. Страха и злобы, гари и полыни. Мэйт впадал в транс, чувствуя, как вокруг него сгущается, вибрирует воздух. Ладони, плечи, лицо мерзли, как от стужи. Обзор сузился, в пятне света возились двое, но их движения стали медленными. Каждый меч оставлял за собой серебристый след. Магия полностью овладела Габриэлем — свила вокруг него холодный тугой кокон.

Голос вибрировал. Слова становились злее и громче. Мэйт едва понимал, что творится на поле, полностью отдавшись волшебству и богам…

— Ксэ-э-энт-у-сс… — донеслось издали, и разум ухватился за знакомое слово.

Ледяные ладони дернулись, будто отталкивая кого-то. Гортань, обожженная болью, выплеснула последнее слово, которое с чудовищным ревом разорвало темный и тугой кокон. В нос ударили яркие запахи, перед глазами вспыхнула зеленая поляна, где взметнулась крылатая тень. Магия ушла, возвращая чувства.

Мэйт припал к деревцу, взирая на последствия рева: трава близ берез прибилась к земле, будто скошенная. Покачиваясь от бессилия, он вытащил затычки, глядя, как к нему, накрыв уши ладонями, идет обезумевший Кирк. Эли тяжело, медленно поднималась, потряхивая головой. Брут в испуге бежал за спирфламом. Вокруг берез с визгом носился плащ.

Кирк был не в себе. Шатался, словно перебрав браги, и стонал от боли. Габриэлю казалось, что еще звитта, и Кирк, поглощенный злобой, яростью и утратой спирфлама, непременно шлепнется. Но мерзавец устоял на ногах, вытащил нож и, не целясь, метнул его в Габриэля.

Мэйт укрылся за стволом березы. И услышал, как от нее с глухим звуком отскочил нож. В этот момент Кирк все-таки упал. Но не унялся, в гневе срывая, разбрасывая цветы. Ему почти удалось подняться, когда над ним, пошатываясь, нависла принцесса и с размаху огрела его по голове жезлом-гарпуном.

Поверженный наездник утонул в траве. Эли обернулась, поглядела вслед убегающему Бруту и, переступив через его брата, двинулась к мэйту. Габриэль пошел ей навстречу, понимая, что тоже может шлепнуться, повторив судьбу Кирка.

Элизабет остановилась напротив мэйта, уставилась на него безумными глазами и громко произнесла:

— Никогда больше так не колдуй!

— Ты сделала, что я просил?

— Что?! Я тебя не слышу!

Видимо, пренебрегла советом. Мэйт трижды ткнул в нее указательным пальцем и приложил свои ладони к ее ушам. Эли некоторое время молча хлопала глазами, но потом, милостивые боги, все-таки кивнула.

— Молодец! — прокричал Габриэль.

Она подошла к березе и бухнулась возле нее, припав спиной к стволу и зажав ладонями уши. Мэйт сел рядом, взял бурдюк и жадно начал пить. Утолив жажду, он передал воду Эли. Но она отказалась. В этот момент перед ними пробежал гарг, запутавшийся в плаще.

— Нужно связать Кирка, — сказала Эли устало.

Глава 19

— Ксэнт, откуда это берется?

Теперь принцесса звала его так, и мэйту это нравилось. Она смотрела, как его ладонь льет свет, обмазывает им жезл, словно густым слоем белого масла, и совершенно не боялась магии. Весь путь до гор Элизабет с ним почти не разговаривала, с тревогой наблюдая за небом. А теперь, похоже, наконец-то успокоилась. Или устала. Они шли быстро, лишь однажды сделав остановку, да и то на десять мьюн.

— Отсюда. — Габриэль приложил ладонь к груди. — И отсюда. — Он коснулся собственного лба.

Элизабет подняла светящийся жезл, помахал им над головой, разгоняя сумрак.

— Как твои уши? — поинтересовался мэйт, чувствуя вину за временную глухоту принцессы.

— Уже лучше, спасибо. Но голова все еще трещит.

Они оказались у подножия гор немного раньше, чем планировала Элизабет. И оба вымотались и были голодны. Последнюю лепешку разделили четыре аша назад во время скромного привала. Воды в бурдюке немного осталось, но ее нужно было беречь для перехода через горы. Габриэль не унывал, несмотря на гудящие от ходьбы ноги и изнеможение от заклинания. Он был свободен, а с ним рядом находился очаровательный бездарь, не считавший его чудовищем. Элизабет же, думалось мэйту, находила силы и утешение в том, что спасает своего отца.

— Ну что — отпускай. — Эли отошла от Габриэля на пять шагов, чтобы не пугать гарга светом.

Мэйт медленно начал разматывать плащ. Гарг на удивление быстро привык к человеческим рукам и даже не вздрогнул, когда ладонь Габриэля коснулась его чешуи. Невзирая на принятые Эли меры, детеныш гаргов сразу запыхтел и сузил глаза, едва выбравшись из плаща. Тварюшка обнюхала ноги мэйта, землю вокруг себя и поводила носом по воздуху, глотая знакомый запах гор. Бежать она явно не спешила, потряхивая крыльями.

Габриэль осмотрел ее крыло и понял, что больше заговаривать его не имеет смысла. Раны на гарге заживали мигом.

— Ну, лети, — легонько толкнул гарга мэйт. — Чего же ты? — улыбнулся он.

Но гарг не полетел. Вместо этого ткнулся мокрым носом Габриэлю в ладонь и лизнул ему палец своим розовым язычком. В отличие от острейших зубищ собратьев постарше, зубки гарга были мелкими, и Габриэль не опасался, что этот самый палец ему отхватят. Впрочем, гарг и не думал ранить руку, кормившую его вкусными лепешками и спасшую от солнечного света.