Тьма и пламя

Но что выберет Рэйван? Мужчины ничего не смыслят в этом деле. Ах, вон то, расшитое серебром. А рукава украшены малийским кружевом… Все так подойдет к цвету ее волос. Догадается выбрать его? Она примет любое, так и быть. Но не хотелось выглядеть нелепо на балу. Все должно быть безупречно. Хоть окликай и вели все сделать, как должно!

– Вы уверены в выборе цвета, каэль Рэйван? – еще раз спросил Юлмиз. – Вы так загадочны, что я вновь ощущаю волнение. Подойдет ли? Что скажете о «Звездной ночи»? Или о «Лунной дымке»?

Указал на то платье, что она так вожделела, и Дель задержала дыхание. Ну давай же, что молчишь, проклятье! Выбирай его…

– Черное? – заговорил Кристиан. – Серое? Никогда. Только это подойдет той, что сама как солнце.

К молчаливому возмущению Дель некромант указал на крайнее, то, что никогда бы в здравом уме не выбрала. Он сошел с ума? Разве не помнит, что она предпочитает серебро? Погодите-ка… Внезапно кинуло в жар, и Дель отступила на пару шагов, скрываясь в смежном зале. Та, что сама как солнце? Так сказал Рэйван?

– Что?

Нет, она просто неправильно поняла. Не мог он говорить о ком-то другом. Не мог. У Кристиана Рэйвана нет возлюбленной. Нет и не может быть. Не может. Платье для нее. Он ведь покупал его для нее… Лучше пусть все обстоит именно так. В противном случае «солнце» пожалеет, покусившись на то, что принадлежит ей. Дель едва сдержалась, чтобы немедленно не кинуться, потребовав объяснений. Но нет, она не выдаст сейчас, что знает о визите к Юлмизу. Она должна узнать, кто посмел настолько обнаглеть.

Не дожидаясь, пока ее заметят, Дель бесшумно покинула дом. Придерживая подол платья, она едва не задела на крыльце Вира, ожидавшего хозяина. Воин поклонился, приветствуя каэли. Но та пригвоздила его к месту гневным взглядом, вынуждая замереть и с недоумением глядеть вслед.

– Примерка прошла неудачно? – пробормотал он. – У женщин все так сложно…

Оглядывая улицу, Вир не без удовольствия остановил взгляд на противоположной ее стороне. Там, где у небольшого фонтана слышался тихий смех и девичьи голоса. Разноцветной стайкой юные каэли собрались вокруг цветочницы, наперебой указывая на корзинку в ее руках и выбирая небольшие букеты. Цветы – простые, полевые, перевязанные тонкими цветными лентами. Наверняка собраны в окрестностях Валмира.

Девицы были хороши. Но все же вниманием Вира завладела сама цветочница. Длинные вьющиеся волосы, яркие, словно пламя. Простое незатейливое платье, на тонкой талии перехваченное широким, расшитым цветами поясом. Белый передник с карманом посредине, из которого выглядывали концы лент. Цветочница вытащила одну, алую. Лента затрепетала на ветру. Девушки принялись что-то бурно обсуждать. Цветочница поставила корзину на землю и занялась выбранным букетом, меняя голубую ленту на алую по просьбе покупательницы.

Вир бы и дальше любовался незнакомкой, но тут на пороге дома объявился хозяин. Судя по темным всполохам, окружавшим его силуэт, Кристиан Рэйван едва вытерпел визит к портному. Выбор платьев уж точно не для его господина. Вир торопливо принял от него большую белоснежную коробку, перехваченную золотой лентой. На крышку, возле пышного банта, воин рискнул поставить коробочку со сладостями. Теперь держать покупки стало проще, и он не боялся, что уронит хоть одну, рискуя лишиться головы.

– Куда теперь, господин? – спросил Вир, следуя за Кристианом.

Он еще раз посмотрел на компанию девушек, широко улыбаясь цветочнице. Рыжая незнакомка одарила его ответной улыбкой. Спросил бы ее имя. Обязательно спросил бы. Но сейчас должен идти.

– К мосту, – велел Кристиан. – Я перемещусь у ворот Арда. Затем ты вернешься в город, Вир. Если будут новости – доложишь в любое время.

Поднимая с земли корзинку, Хельга посмотрела вслед мужчинам. В город они с Яром пришли до рассвета. Сделать это раньше не позволяла ни погода, ни состояние товарища. Сейчас Хельга могла не опасаться за его здоровье. Но Кристиан Рэйван уже знал Яра в лицо, как и его улыбчивый помощник. Поэтому подойти к ним ближе могла лишь она. Хельге хотелось в это верить.

Рэйван, признаться, удивил. Даже тьма, окружавшая его, не вызывала у инрэйг привычного отвращения. Она не казалась ядом и не пахла смертью. В воображении Хельги она рисовалась уставшим, замученным зверем, вынужденным волочь за собой тяжелые цепи. Вроде как никто не удерживал за них, но уже не было сил скинуть прочь.

После минувшей войны осталось много таких «зверей». Она чувствовала каждого, что порой причиняло почти физическую боль. Таковы были причуды ее силы. Как правило, инрэйги, подобные ей, являлись природными целителями, леча физические раны за счет своей магии. Она же ощущала и раны душевные, исцелить которые было куда сложнее.

Хельга видела, как некромант остановил лошадей, когда одна из дочерей Улхара вновь решила, что ей все позволено. Рэйван пожалел животных, не стал убивать… Не стал вредить кучеру и мерзкой Макэль, когда та вопила у экипажа. Но Хельга не собиралась так легко доверяться ему, несмотря на выказанную человечность.