Тьма и золото полуночи

Наконец одна из них, Виктория фон Геллерт, прежде бывшая самой доверенной особой Чарли, подходит к нам.

– Лотти, у тебя все в порядке? – спрашивает она.

– Мм… – рассеянно откликается Чарли.

– Что она с тобой делает? – шипит Виктория. – Идем, Лотти, сходим куда-нибудь. А это, – она кивает в мою сторону, – воняет!

– Нет, это, должно быть, те духи, в которых ты искупалась, – спокойно говорю я.

Я не позволю оскорблять меня прямо в лицо. Они вполне могут делать это за моей спиной, как нормальные люди.

– Ты слышишь, что оно мне сказало? – обращается Виктория к Чарли.

– Я слышала, что ты это заслужила, – отвечает Чарли. – Оставь меня в покое, Виктория. Я хочу посидеть здесь с Ферн.

Виктория судорожно вздыхает, потом возвращается к своей компании. Они склоняются друг к другу, яростно перешептываются, уходя подальше от моей «вони».

– Они вернутся и покусают нас, – замечаю я.

– Может быть, – откликается Чарли.

И весь остаток дня не говорит больше ничего.

Но то, что Чарли за меня заступилась, что-то разжигает. Я благодарна ей, но это также заставляет меня по-другому подумать о Самсоне и Олли. Я всегда истолковывала их попытки смягчить мою потерю Иммрала как жалость. Но возможно, это была совсем не жалость? Чарли заступилась за меня из-за дружбы, от понимания, что так будет правильно. Могли ли Самсон и Олли руководствоваться такими же соображениями? Мог бы Олли стать таким же прекрасным внутренне, как и внешне?

Я понимаю, что должна фундаментальным образом пересмотреть свой взгляд на себя. Однажды я уже это сделала, избавилась от состояния жертвы, стала более открытой. Потеря Иммрала грозила превратить меня… нет, не снова в жертву, но в некое вечно обиженное существо, лишенное всяческих надежд. Я ведь уже привыкла быть лидером, так или иначе. Спасительница, Избранная. Моя обида на Мидраута – это личное: он убил мою мать. Он много раз пытался убить меня и брата. В моем уме наши судьбы переплетались с тех самых пор, как я открыла в себе Иммрал. Но я больше не знаю, кто я такая, раз уж я выпала из центра всей истории.

Когда наступает вечер, я спускаюсь ненадолго вниз, лишь для того, чтобы убедиться, что Олли вернулся после очередного протеста «Кричи громче». С ним Киеран, и я на мгновение задумываюсь, не пришел ли он для того, чтобы помешать нашей с братом ссоре.

– Как дела, прекрасно? – бодро произносит Киеран, входя в гостиную.

Меня всегда изумляет то, как он осваивается в чужом пространстве, – он здесь кажется больше на месте, чем я.

В ответ я пожимаю плечами, желая, чтобы Олли посмотрел на меня. Киеран окидывает нас взглядом:

– О, близнецы в ссоре? Я думал, Олс немножко поутих.

– Не веди себя так, словно уж очень хорошо меня знаешь.

Олли улыбается, но на его лице заметно некое напряжение, которого Киеран не замечает.

– Но я ведь прав, не так ли?

– Я вчера вечером сглупила, – говорю я Киерану. Мне легче общаться с ним, чем с Олли. – И сейчас у меня в голове полная неразбериха.

– Из-за Мидраута? Или Клемми и вашего папы?

– Вроде того. Ну, в любом случае я выплеснула все на тех, кого люблю.

Киеран фыркает, внезапно потеряв уверенность, а я пытаюсь понять, не зашла ли я слишком далеко, создав неловкость. Потом Олли говорит от двери:

– Я немножко о таком знаю. Выливаешь собственную мысленную дрянь на тех, кто не может от тебя ускользнуть. И я такое делал похуже, чем ты.

Я поражена, а он грустно улыбается мне, но каким же он выглядит усталым… И хотя я улыбаюсь в ответ, я не могу избавиться от тревожного комка внутри.

Прихожу в Аннун раньше обычного, надеясь, что Самсон уже будет в своем прежнем состоянии. Такого не случалось, чтобы я прибыла, а его еще не было в рыцарском зале или бы он уже не разговаривал с одним из капитанов лоре или с лордом Элленби. Наскоро заглянув в конюшню, чтобы Лэм поддержала меня, ткнувшись носом, я отправляюсь искать Самсона. Мне требуется много времени, чтобы его найти, – так много, что я уже начинаю гадать, не опоздал ли он наконец-то. По крайней мере, я знаю, что он не с лордом Элленби, потому что прохожу мимо командира Тинтагеля, когда тот направляется к башне Чарли вместе с Джин. Лорд Элленби лишь кивает мне и улыбается на ходу. В моей груди вспыхивает искра надежды – ведь если Самсон уже сказал бы лорду Элленби, что я нежелательна в полку бедеверов, меня бы вызвали на серьезную беседу вместо доброжелательного кивка.

Наконец я нахожу Самсона наверху купола, на парапетах, что смотрят на город. Здесь всегда находятся стражи, каждый занимает свое место по компасу. Самсон не рядом с харкерами, он стоит посередине, глядя на купол, что накрывает центр башни, и явно пытается в чем-то разобраться.

Его лицо мрачнеет, когда я подхожу.

– Мы можем поговорить? – спрашиваю я.

– Сейчас не самое подходящее время… – начинает он, но его прерывает Иаза, появившийся с другой стороны купола.

– Не понимаю, что они значат… – говорит Иаза, но резко умолкает, увидев меня. – Ох. Виноват.

– Нет, это я помешала, – возражаю я. – Я просто…

Я в отчаянии смотрю на Самсона, надеясь, что он поймет, что мне нужно.