Тьма моей души (СИ)

Внезапно наступила тишина. Он слышал только, как кровь шумит в венах, оглушая. Ему не показалось? Лео последние семь лет вампиров видит чаще, чем людей, и преимущественно по ночам. И что-то не выглядят они испуганными. Да и она… Вспомнить хотя бы их первую встречу, вчерашнюю ночь или подземелье. Он попытался ухватиться за какую-то ускользающую мысль, но та оказалась быстрее: убежала, вытянув из него разочарованный вздох.

— Я боюсь абсолютную тьму, — призналась Лайя, пряча лицо на его груди. — Она сводит с ума. В эти моменты я опять погружаюсь в ад, меня захлестывает паника и я не могу даже дышать.

Его тело будто прошибло электрическим разрядом, когда в голове полыхнуло воспоминание. Подземелье! Ну конечно! Все было прекрасно, пока он не умудрился скинуть со стола канделябр, погрузив комнатку во тьму, щекочущую ноздри запахом сгоревшего фитиля. И тогда с Лайей что-то произошло. Не очень понятно, что именно, но напоминало панические атаки.

Он еще бережнее укутал ее руками и уткнулся носом в волосы с уже привычным ароматом персиков и жасмина. Она — такая трогательная, потерянная, беззащитная. Он был готов всю ночь простоять, оберегая ее от лап густого, тягучего мрака, тянущегося к ним из темных углов…

Чертова люстра вновь загорелась в самый неподходящий момент. Комнату озарил приглушенный свет, но даже его было достаточно, чтобы оба зажмурились. Глаза, привыкшие к темноте. Души, привыкшие к сокровенности и уединению. Лео болезненно выдохнул, посмотрел на девушку, смявшую в кулаках футболку на его груди. Она подняла голову и слабо улыбнулась, задержав взгляд на его плотно сжатых губах.

— Я могу побыть с тобой еще, — произнес он хрипло. — Боюсь, свет может снова погаснуть.

— Так луна же…

— А вдруг она спрячется за тучами?

— Небо чистое… — Лайя заулыбалась. — Так что маловероятно.

— Тогда у меня закончились аргументы, — Лео протянул руку и провел большим пальцем по ее скуле, очерчивая полукруг, — но… я не хочу уходить.

— Не уходи…

Она сказала это так просто, как само собой разумеющееся, что Лео даже опешил. Все его сомнения и страдания вмиг обесценились, осталась лишь пульсирующая в венах фраза. Ее согласие.

Лайя тем временем выскользнула из рук и направилась к кровати.

— Ты с какой стороны любишь спать: с правой или с левой? — Она, не стесняясь, стянула футболку и кинула ту на стул.

Охотника бросило в жар. Это было самое неромантичное приглашение в постель, которое он когда-либо получал, но вместе с тем — самое долгожданное. И не важно, с какой стороны, спать он все равно не смог бы.

— С левой. — Лео сглотнул, нахально рассматривая грудь сквозь прозрачную белоснежную ткань. Внутри все заполыхало от созерцания самой эротичной из ранее известных миру картин.

— Это если смотреть лежа на животе или на спине?

— Что?

Она уже стягивала с бедер юбку, выставляя на обозрение подтянутые ягодицы, едва прикрытые нижним бельем. Все жизненно важные показатели Лео подобрались к критической отметке: пульс, как дятел, колотил где-то в районе шеи, а давление подскочило, как у столетнего гипертоника.

— Ты в одежде будешь спать? — поддразнила она, приподняв одну бровь. Лайя тряхнула распущенными русальими волосами и забралась в постель, натягивая одеяло на голову. — Я даже не смотрю, — хохотнула она, — можешь раздеваться.

Лео со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. В паху стало невыносимо тесно от этой двусмысленной игры, которую однозначно стоило доиграть до конца. Он подошел и порывистым движением стащил одеяло с лица девушки.

— Разденешь меня? — голос с хрипотцей не спрашивал, он ласково приказывал, а глаза сверкнули азартным огнем.

Лишь на секунду он увидел колебание на прекрасном лице, но строить из себя благонравную девицу Лайя не стала. Она, как змея, проскользила по простыням и устроилась на краю кровати, жалобно пискнувшей старой пружинкой. Тонкие пальцы тут же потянули вверх край его футболки, оголяя живот. Лео даже почувствовал ее дыхание, растекающееся по рельефным мышцам раскаленным свинцом, — настолько ее губы сейчас были близко. Охотник сам сорвал с себя футболку, не зная, как еще совладать с пожаром, который разгорался внутри. И когда казалось, что горячее уже быть не может, она уничтожила те несколько дюймов, что еще оставались между ними, и коснулась влажным языком упругих кубиков пресса. Проворные пальцы пробежались вниз, перейдя красную границу, и оказались на туго натянутой ширинке. Лайя надавила ладонью, вызывая в нем новую сладко-острую волну, вырвавшуюся наружу протяжным гортанным стоном.

Лео схватился за пуговицу, желая как можно скорее избавиться от одежды, но девушка властно остановила его руки:

— Ты же меня попросил? Так что я тебя раздеваю.

— Тогда давай быстрее, черт возьми!

— Так не терпится лечь спать? — хищно усмехнулась она.

Ее нахальство было уже за гранью. Лео прорычал что-то нечленораздельное и кинул девушку на спину в ворох подушек. Сам сел сверху, вдавив собой ее бедра в мягкий матрас.