Тьма моей души (СИ)

Я притягиваю Лео к себе и впиваюсь в пухлые губы требовательным поцелуем, терзаю их своими губами, кусаю до крови. В это животное желание я выливаю все свои сомнения и неприязнь к охотнику. Лео отвечает мне так же яростно, впиваясь пальцами в затылок и натягивая волосы. Он вжимает меня в себя, срывающееся дыхание щекочет мне губы.

Осознание того, что они расстанутся, пробуждает голод и желание брать больше сейчас. И теперь Лале не только принимает ласки Аслана, но и осмеливается сама ему их дарить.

Это приятно — ощущать его сильные плечи и грудь под своими ладонями.

Ей становится все жарче, пальцы путаются в его волосах. А губы… Губы, забывшие о приличиях, скользят уже по его шее…

Футболка Лео летит прочь, подброшенная в воздух моим неистовым желанием прикоснуться к его обнаженному телу. Созерцание кубиков пресса выдавливает из головы остатки здравого смысла. Я ползу губами по его торсу, оставляя дразнящие поцелуи на веснушках — мне хочется поцеловать каждую. А потом в моей власти оказываются его соски. Я провожу языком по одному из них, затягиваю в себя, затем прикусываю. Из груди Лео рвется стон наслаждения и это подстегивает меня еще больше. Я похожа на ненормальную нимфоманку, но я готова с гордостью нацепить этот ярлык.

Мне на все сказочно похрен, потому что впервые за 5 веков я чувствую себя живой, испытываю то, что ни разу не удалось испытать. Все невыраженные желания Лале рвутся наружу, я не могу их остановить. И самое больное в этом то, что даже не пытаюсь. Стираются все грани между мной и ней.

Мои губы доходят до прохладного металла его ремня, дрожащими пальцами я пытаюсь избавиться от этой преграды, задевая его окаменевшую плоть.

Сквозь туман похоти пытается пробиться голос разума, напомнить мне о долге, но во мне уже нет решимости; я не хочу войны. Все, что я сейчас чувствую, — это блядское возбуждение, скручивающее все мое нутро в тугой узел.

Пальцы не слушаются, не могут справится с пряжкой — я начинаю с силой дергать хвост ремня.

— Лаура, остановись! — молит меня Лео еле слышно. Он хватает мои руки и тянет наверх, ломая сладкие планы.

— Ты… не хочешь? — выдыхаю я, растерянно смотря на него.

— Слишком хочу. — Он впивается в мои губы, а пальцы в это время ловко расстегивают пуговицы на топе. Лео избавляет меня от ненужного предмета гардероба, освобождающего для него пышную грудь, и как голодный зверь, накидывается на нее. Я рассыпаюсь на тысячи ярких искр, растекаюсь горячими ручьями чистого удовольствия. Я такая уязвимая, позволяю ему делать то, что не должно было случится ни при каких обстоятельствах.

Лео издевается надо мной так, как я издевалась над ним: сжимает соски, набухшие от возбуждения, закусывает их, заставляя меня балансировать на грани боли и наслаждения. Обжигающие ладони жадно скользят по обнаженной спине, пальцы пробегают по позвоночнику: он словно настраивает музыкальный инструмент, вынуждая меня стонать в разных тональностях…

Аауч! — непроизвольно вскрикиваю, когда его пальцы находят мой шрам и слегка придавливают его.

Лео поднимает на меня настороженный взгляд, все еще мутный от желания:

— В чем дело?

— Нет! Ни в чем! Все в порядке! — Я въедаюсь в его губы отчаянным поцелуем, через который слышно, как бешено стучит мое сердце.

Если он сейчас все поймет, я пропала…

Охотник отрывается от моих губ и разворачивает меня спиной к себе. Откидывает волосы. Дотрагивается до шрама. Я стискиваю зубы и мысленно начинаю молиться Богу. Даже не знаю, почему именно ему.

— Откуда это? — Его голос уже совсем не игривый, он требует ответа.

— Из детства, — вырывается из моего лживого рта. — Напоролась на железный прут на стройке.

— И все еще болит? — Он аккуратно оглаживает пальцами повреждение и даже это нежное прикосновение мне неприятно.

— Это… психологический момент.

— Похоже на след от пули, — заключает он и резко разворачивает меня обратно, заглядывает в глаза.

— Пули? С ума сошел? Откуда такие выводы? — Внутри все холодеет.

Клетка захлопнулась.

— Скажи, Лаура, где ты была сегодня днем?

— Спала в номере. Ночь была бессонная. — Холод усиливается, проникает в каждую клеточку тела.

— Ясно, — говорит он и отпускает меня, отходит на несколько шагов, но продолжает испепелять взглядом.

Я кидаюсь подбирать с пола свой топ и накидываю его обратно, пытаясь застегнуть чертовы пуговицы, которые мне не поддаются. Избегаю его пристального взгляда.

— Ты веришь в вампиров? — Вопрос оглушает так, будто в голове зазвенел колокол. Пол под ногами превратился в трясину, стремительно затягивающую меня по горло.

— Что? — Я стараюсь сдержать дрожь в голосе. — Ты совсем больной!

— Хочешь, я расскажу тебе леденящую кровь сказку? — Лео даже не делает попыток подойти ко мне, но у меня ощущение, будто душит. Он так спокоен и хладнокровен, что от этого еще страшнее. — Мы же в Румынии. Ты обязана знать местные легенды.

То волшебство, которое искрилось между нами мгновенье назад, исчезло, не оставив после себя ничего. Мы вновь стали непримиримыми врагами. Меня размазало о жестокую реальность.