Тьма на ладони

— И среди них — Хидэки Кацунума, который на вас бандитов натравил. А вы с ним сегодня встречаться собрались.

— Я признаю, что ты у нас крутая шпионка. Но больше чтоб я этих разговоров не слышал. Лучше взгляни-ка сюда. Ничего не заметила? Я сам только сейчас внимание обратил.

— Уставной капитал в двенадцать миллионов, а покупают здание за десять миллиардов с хвостиком… Так?

— Да нет. Похожие сделки при «раздутом пузыре» заключались довольно часто. Я не об этом!

— О чем же тогда?

— Акционерные компании с таким уставным капиталом, как правило, создаются членами одной семьи или близкими родственниками. Именно это приходит в голову, когда впервые встречаешь их название. «Ёсинага» — имя собственное. Похоже на чью-то фамилию. Фирма создана в восемьдесят девятом. То есть девять лет назад. За этот срок ни одного учредителя не сменилось. Даже если бы кто-то из них уже помер, за него получала бы прибыль его семья, поэтому имя все равно остается в списке. Тем не менее никакого Ёсинаги в списке не значится…

Охара взглянула на меня и снова уставилась в документ.

— Да, действительно… Об этом я не подумала.

— Ну, и что тебе приходит в голову в этом случае?

Она задумалась, наклонив голову, и я продолжил:

— Насколько я помню, Норио Сато баллотировался в Парламент от округа Северного Канто. Вообще-то, я тот район знаю плохо…

— Ага! — сообразила она. — Вы хотите сказать, что Ёсинага — не фамилия, а географическое название?

— Очень может быть. Например, многоэтажку Киэ Саэки назвали «Розовые холмы Гайэн-Ниси» потому, что она стоит на улице Гайэн-Ниси. Хотя, конечно, название фирмы и название дома — вещи разные… Возможно, я и ошибаюсь.

— И все же проверить стоит! Ведь если в избирательном округе Северного Канто отыщется населенный пункт Ёсинага, то и связь между генсеком Сато и фирмой «Ёсинага» станет очевиднее. Разве не так?

— Может, и так.

— Тогда я скажу об этом мужу! У журнала «Сан» свои эксперты по связям с якудзой. Может, вместе с ними что-нибудь и поймут!

— А может, и ничего не поймут…

— Да что это вы, в самом деле? То новые идеи предлагаете, то сами же их спускаете на тормозах… Нравится людей дразнить, да?

— Ничего я не спускаю на тормозах. И людей дразнить не люблю. Просто версии перебираю из любопытства… К старости, знаешь ли, любопытство принимает довольно нудные формы. И все больше похоже на подглядывание в замочную скважину. Странное такое любопытство, когда никакой истины выяснять не хочется. Аж самому противно.

— Однако причину самоубийства Исидзаки вы решили выяснить до конца, не так ли?

— Это да… Почему — сам не знаю.

— Может, потому, что у вас это не любопытство, а чувство долга?

— У такого, как я, не может быть чувства долга!

Возможно, я сказал это слишком резко. Охара замолчала, пристально глядя на меня. И наконец спросила:

— Можно, я дам мужу ваш телефон?

— Тебе решать. Если считаешь, что нужно, то ради бога.

— Вы все-таки пойдете на эту Ногидзаку?

— Ну конечно. Я же сам эту встречу назначил. Чего это ты вдруг?

— А как температура?

— Близко к норме. Не волнуйся, в обморок не упаду.

— Вообще-то, я за другое волнуюсь. Там же будет главарь якудзы, верно? По вашему же приглашению…

— Послушай. Я тебя, кажется, просил не лезть в мою личную жизнь?

Охара глубоко вздохнула.

— Ладно… — пробурчала она себе под нос. — Такого упрямого осла все равно ничем не остановишь!

— Охара! Ты делаешь успехи.

— В чем это?

— У тебя появилась женская интуиция, — улыбнулся я. — Привет мужу!

Я повернулся и пошел в раздевалку.

— Кретин! — еле слышно прозвучало у меня за спиной.

19

Ближе к вечеру кольцевая подземки, как всегда, бурлила от возвращавшихся с работы людей. В переполненной электричке я прижимал свою поклажу к ребрам, явно раздражая окружающих. Каждый раз, когда вагон покачивало, в коробке громко звякали стальные трубы.

Слушая эти звуки, я вспоминал тишину в телефонной трубке пару часов назад. А когда очнулся, обнаружил, что станция «Харадзюку» уже позади. Там я собирался пересесть на линию Тиёда, но теперь решил выйти на «Эбису» и прогуляться через Роппонги. На часах еще не было и семи. Времени хоть отбавляй. Можно было не сомневаться: такой поздний час для встречи Сугино назначил совсем не случайно.

Ну что ж, подумал я. Роппонги — идеальное место для прожигания времени. С моей перспективой на будущее пора привыкать к этому странному хобби.

В баре у Нами-тян было на редкость людно. Лишь увидев такую толпу, я вспомнил, что сейчас вечер пятницы. В динамиках плескалась ностальгическая мелодия — Temptations, «My Girl».

Я прошел к стойке и уселся на свободный табурет между какими-то европейцами. Те скользнули по мне взглядами и, отвернувшись, продолжили болтать каждый на своем языке.

Подошел Майк. Ткнул пальцем в коробку, что я прислонил к стойке рядом с собой.

— А это что?

Я в двух словах рассказал ему про «Изи хангер».

— Стальные трубы? — с интересом повторил он и усмехнулся. — Пожалуй, это поубедительней, чем барабанные палочки!

— Даже не знаю, о чем ты… Я заказал саке.

— Ах да! — вспомнил он. — Вчера ближе к ночи твоя красавица подчиненная сюда звонила.