Тьма на ладони

Тот, кто вышел из задней двери, был одет в двубортный костюм. Лица я не разглядел — чересчур далеко. Подойдя к дверям, двубортный остановился. Двери разъехались в стороны, и я различил за ними вереницу из нескольких человек, застывших в самом низком поклоне. Возглавляли эту шеренгу мои знакомцы — «толстый» и «тонкий». Омия и Сугино.

Я посмотрел на часы. Без десяти девять. Кто-кто, а якудза знает цену времени.

Я достал блокнот, раскрыл его и набрал номер на телефоне. Трубку взял Майк.

— Сестра рядом? — спросил я.

— А, это ты? А что, у тебя к ней разговор?

— Ага. Хочу ее на свидание выманить…

Он засмеялся. Явно не принял меня всерьез. Нами-тян взяла трубку.

— Ты, говорят, похитить меня решил?

— Угадала… — Я вынырнул из-под навеса и окинул взглядом черное, без единой звездочки небо. — Извини, что от дел отрываю. Но я, кажется, здорово подсел на адреналин. Не прокатишь меня еще разок на мотоцикле?

20

Ровно в девять я встал у дверей конторы. Створки разъехались. Как только я вошел, все, кто был внутри, разом повернули головы в мою сторону. Пятеро. Я чуть не рассмеялся: их позы за столами слишком напоминали меня самого, сидевшего сегодня на работе. На столе перед каждым — журналы вперемежку с комиксами, и больше ничего. Как я подходил к зданию, они не заметили — и, судя по лицам, откровенно скучали.

Я обратился к молодому верзиле:

— Моя фамилия Хориэ. Господин Сугино у себя? Мне было назначено.

— Э-э… Да, я в курсе… — выдавил он, выходя ко мне из-за стойки.

От непривычной манеры речи он словно одеревенел. Несмотря на туго затянутый галстук, имидж офисного клерка давался ему с большим трудом. У остальных — та же песня. Если у банды Кацунумы и были какие-то проблемы, то прежде всего с кадрами.

Верзила тут же уставился на коробку:

— М-м… А что это у вас?

— Да так, мелкая мебель, — сказал я. — Не удержался, купил по дороге.

— А… э-э… можно помотреть?

— Ого! В вашей фирме, что, всем гостям личные досмотры устраивают?

У верзилы отвисла челюсть. Он явно не знал, как поступить. Продолжать и без того безумный цирк до полного абсурда — или выбрать более привычную заботу о безопасности своего босса? В его личном случае победили условные рефлексы.

— Да ла-адно…— нагло протянул он, — Небось не убудет!

Его настрой передался мне, как зараза. С одной стороны, я давно не якудза. Но с другой стороны — ничем, кроме якудзы, никогда не был. Не успела его ручища сграбастать меня за плечо, как мои пальцы задвигались сами. Кисть скользнула в дыру, что я проделал в коробке заранее, и стиснула рукоять. В следующую секунду конец стальной трубы понесся верзиле в пах. Рука ощутила тугую отдачу — и от офисных стен отразился жалобный вопль. Зажав руками промежность, верзила задумчиво рухнул на пол.

Секунд пять я рассеянно наблюдал за его конвульсиями. Потом сказал:

— Извини, дружок. Завтра твоя моча будет красной. И тогда ты вспомнишь о том, что, если с порядочными людьми распускать руки, можно никогда не встать на ноги. Вспомни об этом — и скажи мне «спасибо». А если что-то не нравится, можешь заявить в полицию об избиении младенцев.

Четверка зрителей, с грохотом опрокинув стулья, вскочила на ноги. При этом каждый сунул руку за пазуху. Я сразу понял, что никаких коротких мечей, как в старинном кино, я сейчас не увижу. Времена меняются. Мировые стандарты обновляют не только для лампочек и автомобилей. И эту простую истину мне, похоже, придется постичь на собственной шкуре… Дверь гостевой распахнулась, и в проеме возник еще один человек. Явно выглянул на шум — проверить, что происходит. Из-за его спины выглядывали Омия и Сугино.

— Кацунума, — спокойно представился он, даже не взглянув на верзилу, кряхтевшего перед ним на полу. — Господин Хориэ? Давно вас ожидаем… Наша молодежь вас ничем не обидела?

— Пустяки, — ответил я. — Юноша непочтительно разговаривал с посетителями. Смотреть было больно, пришлось поучить уму-разуму.

— Что вы говорите, — все так же спокойно сказал Кацунума. — Очень любезно с вашей стороны.

Он коротко глянул на трубу в моей руке и, не меняя лица, повысил голос:

— А ну-ка дайте гостю дорогу, живо!

Один из четверки схватил лежавшего за ноги и оттащил за стойку. Мудрое решение, что говорить. Слишком сильное зрелище для зевак за окном.

Сунув трубу обратно в коробку, я прошел в знакомую комнатушку.

Визитки Кацунума не предложил. Мы расселись по диванам, и я пристроил коробку рядом с собой. Напротив меня сидел Кацунума, по бокам от него — Сугино и Омия. Оба сжимали в руках увесистые портфели. Уж наверняка не с документами, понял я.

Из зала снаружи донесся монотонный гул: на дверях и окнах опускались стальные жалюзи. Заметив, что я прислушиваюсь, Кацунума сказал:

— Не обращайте внимания. Стараемся не пугать мирных прохожих мордами наших головорезов…