Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России

В течение нескольких месяцев, по мере углубления кризиса, рабочие не предпринимали никаких действий в связи с невыплатой зарплаты, так как боялись потерять работу. Но в июне 1995 года Дорофеев и слесарь Николай Доросюк стали ходить из цеха в цех, набирая рабочих в новый профсоюз для борьбы с задержкой выплаты зарплаты. «Прежде чем гнать рабов на работу, их кормили, — говорил Дорофеев. — Но здесь нас даже не считают рабами». 4 июня около сотни рабочих устроили митинг в заводском конференц-зале, на котором было объявлено о рождении независимого профсоюза. Профсоюз потребовал ликвидации задолженностей заработной платы и проведение расследования в дочерних компаниях, организованных Соколовым. В нескольких цехах прошли предупредительные забастовки. Более тысячи рабочих, демонстрируя свою силу, собрались во дворе завода на первое собрание независимого профсоюза. Демонстранты несли лозунги и плакаты со словами «Кто накормит наших детей?», «Боссам место в тюрьме, а не на Канарских островах».

Вскоре после начала протестов Соколов подал в отставку, объясняя это ухудшением здоровья. После его ухода задержка в выплате зарплат достигла почти трех месяцев.

В июле на пост директора был избран Александр Пирожков, заместитель Соколова. В сентябре Соколов улетел на Кипр по путевке, оплаченной за счет завода, а через несколько дней утонул, купаясь в Средиземном море.

Известие о смерти Соколова взбудоражило завод. И рабочие, и руководство были убеждены, что кто-то помог ему утонуть. Соколов был в курсе финансовых махинаций на заводе, и его знания представляли опасность для его бывших коллег, особенно в то время, когда рабочие требовали ликвидации задолженностей по зарплате. В то же время нанять убийцу на Кипре, где так много русских, не представляло сложности.

Соколову устроили грандиозные похороны с лимузином, милицейским эскортом и поставили ему на могиле мраморную плиту с огромным портретом, изготовленным за счет завода.

Новый директор пообещал выплатить все задолженности, но вместо этого задержки в выплате зарплаты еще больше возросли. 22 июля рабочие нескольких цехов устроили забастовку без разрешения профсоюза, и Пирожков остановил работу завода. Две недели спустя локаут был прекращен, но Пирожков не предпринимал шагов к выплате зарплаты. В ответ на это забастовал весь завод. Наконец, Пирожков согласился ликвидировать половину трехмесячной задолженности по заработной плате, и рабочие вернулись на рабочие места, но вскоре после этого завод снова прекратил выплату зарплаты.

Холодную зиму рабочим удалось пережить, устраиваясь на дополнительную работу и перезанимая деньги друг у друга. Многие вступали в фашистские политические группировки. 16 ноября 1995 года газета «Северный край» сообщила, что в результате безработицы, неуверенности в будущем, нищеты и потери денег в пирамидальных схемах и банках в Ярославской области началась эпидемия психических расстройств. «По последним данным, каждый пятый [житель области] страдает расстройством психики», — писала газета.

Всю осень рабочие трудились, не получая зарплату. В декабре, после массовой демонстрации под руководством Дорофеева, они устроили забастовку и прекратили работу. Забастовка длилась две недели, и в конце концов Пирожков пообещал выплатить задолженности по зарплате. Однако он снова не сдержал обещание, и задолженности продолжали расти. К маю 1996 года рабочим задолжали зарплату за шесть месяцев, и многие, подавленные чувством беспомощности, прекратили бороться за свою зарплату.

Однако Дорофеев был намерен продолжать борьбу. С помощью нескольких менеджеров, которые тайно симпатизировали рабочим, он начал собирать информацию о коррупции, царящей на заводе.

Будучи лидером независимого профсоюза, Дорофеев имел право проверять финансовые документы завода и вскоре сделал несколько открытий. Одно из них состояло в том, что хотя завод не выплачивал зарплату рабочим, Пирожков с декабря 1995 по июнь 1996 года получил 45,5 млн рублей. Дорофеев также обнаружил, что завод заплатил 391 % по кредитам на 3,5 млрд рублей, полученным от Кредпромбанка, хотя самые высокие процентные ставки по подобным кредитам за указанный период составляли от 200 до 240 %. В то же время завод платил налоги не непосредственно правительству, а через Кредпромбанк таким образом, что в банке оседали проценты с этих сумм. В течение по крайней мере полутора лет платежи шли с опозданием на две недели. Дорофеев отнес эту информацию прокурору, и милиция арестовала руководство отделения Кредпромбанка в Ленинском районе.

К июню отставание в выплате зарплат достигло восьми месяцев, и рабочие могли существовать лишь за счет картошки и овощей, выращенных на дачных участках. Каждый понедельник они приходили на завод уставшими после тяжелой работы в выходные.