Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России

После демонстрации руководство начало платить зарплату, а затем, как и в прошлом, возникли новые задержки. С июня по август рабочим ничего не заплатили.

Атмосфера на заводе накалялась. Рабочие не могли понять, почему им не платят зарплату, если завод получает прибыль. Рабочие хотели созвать митинг членов независимого профсоюза от всех цехов. 27 ноября рабочие наконец устроили митинг и поставили начальству срок до 20 декабря удовлетворить их требование на коллективный подряд, выплаты всей задержанной заработной платы и перестать притеснять независимый профсоюз. Последний направил Мордашову письмо с изложением плана предотвращения несчастных случаев на заводе во время забастовки. Но Мордашов отказался обсуждать эту проблему.

К середине января задержка выплаты заработной платы составила 53 дня, и стало ясно, что забастовка неизбежна. Людмила и Елена разработали план постепенного закрытия заводских цехов, и были назначены активисты для воодушевления их товарищей.

19 декабря Мордашов уволил с завода лидеров независимого профсоюза. Охране был дан список из 25 человек, которых не разрешено было пускать на территорию завода; усиленно выслеживали активистов. Но, несмотря на запрет, 20 декабря Людмила проникла на завод через отверстие в стене и пошла в железнодорожный цех, убеждая рабочих поддержать забастовку.

Вечером 21 декабря Виноградова вышла из дома с паспортом своей подруги, который она предъявила охране, стоявшей у двери ее квартиры с целью задержать ее. Охрана разрешила ей пройти, и она уехала на поезде в Москву искать поддержки у организаций, борющихся за права человека.

Позже в тот же вечер Людмила въехала на грузовике на завод, переодевшись, и сказала, что ей нужно принять душ, потому что у них дома испортился водопровод. Она спряталась на заводе до утра, затем вместе с Сергеем Рыбковым, другим лидером профсоюза, начала ходить из цеха в цех, убеждая рабочих начать забастовку. В цеху, где производили грузовые вагоны для внутризаводских перевозок, 300 человек прекратили работу. Некоторые рабочие в формовочном цеху также присоединились к забастовке. К вечеру 8 главных цехов завода остановились.

Несмотря на широкий размах забастовки, вести о ней распространились медленно, так как местная пресса находилась в руках Мордашова. Когда группа с Вологодского телевидения попыталась заснять забастовку, заводская охрана арестовала телеоператоров и уничтожила видеозапись. Лишь публикация в государственной прессе выступления Елены в Музее Сахарова в Москве частично приоткрыла завесу над информационной блокадой Череповца.

Ночь 22 декабря Людмила провела в квартире подруги. На следующее утро она вошла на завод в рабочей одежде и пошла в конвертерный цех. Ее появление вызвало инцидент, в котором рабочие чуть не применили газовый резак против охранников завода. Людмилу продержали под арестом до вечера.

Уйдя с завода, Людмила обратилась за помощью к череповецкому прокурору Тамаре Гусняк. Та предупредила Мордашова, что, преследуя лидеров профсоюза, он нарушает закон. Однако предупреждение Гусняк осталось без внимания, после забастовки прокурору стали угрожать расправой с ее детьми, и она была вынуждена уйти в отставку.

Другие активисты также продолжали появляться на заводе, проникая в основном через дыры в ограде. Так они прятались от охраны и встречались с рабочими в цехах. Как только охранники обнаруживали активистов, они хватали их, били, бросали в машины, везли за город и оставляли там на диком холоде.

Когда руководители профсоюза приходили ко входу на завод, предлагая руководству начать переговоры, им заявляли: «С вами никто не намерен разговаривать».

На пятый день забастовки к протестующим присоединились другие цеха. В цеху холодной прокатки стали рабочие остановили краны и отказались разгружать продукцию. Они также отказались вынимать стальные листы, которые мокли для очистки в цистернах с серной кислотой, что создавало опасность взрыва. Людмила и Карпов подъехали к заводскому входу и потребовали, чтобы им разрешили поговорить с рабочими. Когда охранники отказали, Карпов сказал им, что профсоюз не несет ответственности в случае аварии. Наконец охранники разрешили им позвонить в цех и сказать рабочим, чтобы они возобновили работу кранов.

Поскольку была парализована большая часть завода, руководство быстро начало выдавать рабочим зарплату. На пятый день забастовки рабочим заплатили за октябрь и часть ноября, и недоплата сократилась с 53 дней до 8.

Деньги сделали свое дело: хотя рабочие продолжали присоединяться к бастующим, многие вернулись к работе.

Судьба забастовки теперь зависела от железнодорожного цеха, который не присоединился к забастовке, но сочувствовал ей. Этот цех отвечал за железную дорогу, соединявшую все заводские цеха; прекращение работы этого цеха парализовало бы работу всего завода.