Тьма над Диамондианой

Брэй отыскал бессильную руку и нащупал на ней пульс. Он был медленный. Шестьдесят ударов в минуту, посчитал наугад Брэй, чувствуя огромное облегчение и сострадание.

“Бедняга Мортон, — думал лейтенант, — уже полтора дня его почти все время держат без сознания. Это, наверное, слишком большая нагрузка для одного человека”.

И молодой адъютант решил, что такой ряд неудач и столько обмороков подряд означают, что Мортон недолго проживет.

Тем не менее Брэй был не вполне уверен, что на тротуаре лежал без движения именно полковник Чарлз Мортон. Он поклялся себе, что теперь всегда будет носить с собой все мелочи, которые рекомендует иметь под рукой учебник для разведчиков. Например, лампу-авторучку, которая сейчас лежала у него в машине, и другие чудеса науки.

Брэй был молод, самоуверен и франтоват и потому считал ниже своего достоинства набивать карманы и подкладку своего мундира этим хламом. И вот теперь он оказался без радиостанции, без устройства для вызова полиции, без… в общем, безо всего. Все это было у него в машине, но не при себе. Он мог позвонить из телефона-автомата, если сумеет найти его в этой темноте.

Брэй даже не попытался искать телефон. Он просто сел рядом с лежавшим без сознания человеком, который еще дышал, и печально сказал себе, что должен остаться здесь до утра. Он не обращал, как Мортон, большого внимания на мелочи и потому не знал, что скоро над крышами Нового Неаполя поднимется огромная диамондийская луна или по крайней мере ее четверть. Поэтому примерно через полчаса жизнь преподнесла ему радостную неожиданность: сначала слабый свет-предвестник, потом надежду и наконец желтый месяц, похожий на покрытый туманом осколок второго солнца, который осветил все, что окружало Брэя, и направил свои косые лучи вдоль проспекта.

Лунный свет не без иронии показал лейтенанту, что телефонная будка находилась от него менее чем в пяти метрах.

Брэю понадобилась всего минута, чтобы подтащить к ней бесчувственного Мортона. А потом…

Брэй позвонил во дворец, где располагался штаб Комиссии по Переговорам. Коммутационный компьютер соединил его с кабинетом сержанта Струзерса, и наконец в трубке зазвучал сонный баритон мортоновского секретаря.

Через час Струзерс приехал к Брэю на автофургоне Комиссии. Учитывая безумное движение на улицах, это было очень быстро. Ворча и вздыхая, лейтенант и сержант перенесли Мортона в эту машину, отвезли его во дворец и внесли в комнату Брэя. Там они раздели бесчувственное тело, уложили его на кровать и накрыли одеялом. Сделав это, лейтенант Брэй, который по-своему обдумал ситуацию, в общих чертах объяснил Струзерсу свои планы на завтрашний день и затем отослал спать этого достойного служителя, бледного, но покорного судьбе.

14

Волна Тьмы нахлынула на Мортона. Она была мощнее обычного, но полковник мог говорить и ясно мыслить, поэтому ограничился тем, что на мгновение закрыл глаза. А потом он оказался… в небытии.

Мортону показалось, что он висит в пустоте, где ничего не может разглядеть. Это было похоже на слепоту, но не совсем: темнота была скорее серой, чем черной.

Мортон все еще думал, что идет с Брэем среди ночи по улице Нового Неаполя: переход из черного мира в серый был не очень заметен. Поэтому его тревожило в основном то, что он мог… воспринимать со стороны что-то, что казалось ему его собственным живым телом. Мортон протянул руку, словно желая отодвинуть серую мглу, как занавес, потом открыл рот и наудачу спросил:

— Где я? Лейтенант Брэй, вы здесь?

Он захотел продолжить вопросы, но вдруг с изумлением понял, что не слышит ни малейшего звука. Мортон чувствовал, что говорит: его губы, челюсти и язык двигались. Он видел силуэт человека, наклонившегося над чьим-то телом, но не слышал ни одного шороха, ни одного отголоска. Тишина как после смерти.

Мортона охватил панический страх. Справившись с ним, полковник почувствовал, что находится посреди огромного пространства, и заметил слабо светящуюся россыпь звезд сбоку от себя.

“Ах, вот оно что: я наверху, как в прошлый раз”, — подумал он.

Теперь Мортон перестал волноваться: он был уверен, что Тьма погружает его в чужой ум. “Буду ли я снова Лозитином?” — попытался угадать полковник.

Он не смог сдержаться и устало подумал, что все это напрасная трата времени. Проблемы, которые разделяют противоборствующие стороны, решаются переговорами. Господи, ну почему эти местные жители не могут встретиться и предъявить друг другу разумные требования?

Прошло еще какое-то время — не слишком много, может быть, минута. И вдруг в уме Мортона зазвучал голос — незнакомый баритон.