Тьма наступает

Мог бы с ним поспорить, но не стал. Что же, я вернул медальон Элиону. Кто я такой, чтобы забирать бабушкин подарок? Раз уж этот эльф не был безразличен ее сердцу, раз уж до сих пор ее помнит.

Элион прикоснулся к медальону, спрятанному на груди.

– Теперь отдыхай. А я попробую найти того, кто это сделал.

– Главное – не трогай его, – приказал Энтареалю. – Я сам.

– Хорошо, – кивнул эльф. – Это твое право.

Дверь закрылась за его спиной, и я остался один. В голове царил сумбур. Я спрашивал себя, кто так желал моей смерти. Да кто угодно! Любой из моих родственников, кроме Дэла. Дэл… Как он там? Мне не хотелось думать, что из-за меня его жизнь в опасности. Но раз меня пытались убить, значит, заговорщикам известно, где я. Если это были заговорщики. Тьма! Что же мне делать?

Дверь снова отворилась, на этот раз пропуская Лайлу. Она тихонько присела на оставленный Элионом стул и прикоснулась к моему лбу.

– Как ты? – ласково спросила она, и я поразился, как сильно эта девушка не похожа на ту выскочку, которую я встретил в первый день учебы.

– Хорошо, – заставил себя улыбнуться. – Спасибо, что спасла.

– Это все Энтареаль. Моя заслуга крайне мала. Кто это мог быть, Эрин?

Если бы я знал, этот человек или нечеловек уже стоял бы одной ногой в могиле.

– Понятия не имею, – ответил искренне. – Но ты не беспокойся. Руководство академии обязательно его найдет. Поздно уже. Тебе лучше бы лечь спать.

– Лягу, – улыбка Лайлы вышла печальной, – как только удостоверюсь, что мне больше не грозит тебя потерять. Ты тоже поспи, а я посижу рядом.

Лайла осторожно сжала мою ладонь и тихо запела. Я хорошо знал эльфийский. Это была баллада о короле-солнце и королеве-ночи. Король-солнце полюбил темную, а она не ответила ему взаимностью и стала звездной ночью, которой могли наслаждаться все, кроме него. Потому что каждую ночь король-солнце покидал небеса, отдавая их во власть возлюбленной. А утром уходила она, пряталась за море, чтобы он никогда не смог ее найти. Под звуки волшебного голоса я уснул, а во сне стоял на берегу моря и смотрел, как закат окрашивает воду в алый. Ветер ерошил волосы, и было так спокойно, как никогда в реальной жизни.

Утром я все еще чувствовал себя разбитым, но разлеживаться было некогда. Я сполз с кровати и потащился в коридор. План был прост: переодеться, умыться, найти преступника. Но он сразу же пошел наперекосяк, потому что в коридоре я нос к носу столкнулся с профессором Альтисом.

– Эрин! – тот схватил меня за руку. – Немедленно вернись в постель, тебе нельзя вставать.

– Я в порядке, – поспешил охладить пыл профессора. – Поэтому пойду к себе. А завтра приступлю к занятиям.

– Сумасшедший. – Альтис вытер вспотевший лоб. А профессор нервничает!

– Профессор, а что было в стакане? – осторожно спросил я.

– Вода, Эрин, – вздохнул тот. – Обычная вода. Я понятия не имею, как яд мог там оказаться. Но ты не беспокойся, преступника уже ищут. Уверен, со дня на день мы узнаем, кто и зачем это сделал. Не думаю, чтобы тебя хотели убить. Может, просто напугать или сорвать экзамен, чтобы ты его не сдал. Только риутан – опасный яд. Они могли этого не знать.

– Вы сами в это верите, профессор? – спросил я, прислоняясь спиной к стене, потому что стоять подолгу все еще было тяжело.

– Верю, – вздохнул тот. – Эрин, ну кому в этой академии нужна твоя смерть?

Хотел ответить, что список выйдет длинный, но промолчал. Темному властелину негоже жаловаться на врагов. Это как минимум глупо, потому что тьма не располагает ко всеобщей любви. Поэтому я не стал отвечать Альтису. Пусть думает как хочет. Ему так будет проще и легче. А я разберусь сам.

– Не беспокойтесь, профессор, – едва удержался, чтобы не похлопать Альтиса по плечу. – Я жив-здоров, никто не пострадал. Надеюсь, зачет вы мне поставили?

– Несомненно, – завороженно кивнул тот, словно слабо понимая, о чем я говорю.

– Вот и отлично. До встречи.

Я зашагал прочь. В голове крутились слова Энтареаля о том, что еще как минимум год меня будут всячески пытаться убить. Год просидеть в академии? А если они доберутся до семьи? Снова одно и то же, по сотому кругу. Мысли возвращались, как навязчивые жужжащие мошки. И становилось все гаже на сердце.

В комнате было пусто – Кай ушел на пары. Зато Шун, до этого невидимым комочком восседавший на плече, стал видимым и бодро перебрался на стол. Он словно уменьшился в размерах. Отдал свою силу мне?

– Больше так не делай, малыш, – потрепал пушистый бок. – Не хватало еще, чтобы ты заболел.