Тьма наступает

– Серьезно, куда мы едем, Дамон? – спросила она, когда он залез в машину.

– Для начала давай-ка разок на дорожку, – сказал Дамон делано игривым тоном.

Елена ожидала чего-то в этом роде. Она безропотно сидела, пока Дамон взял ее за подбородок чуть подрагивающими пальцами и вздернул ей голову. Она закрыла глаза, когда почувствовала, как ее кожу прокусывают два острых клыка, похожих на зубы змеи. Она не открывала их, когда движения его губ у ее кровоточащей плоти участились, и он стал жадно пить. Идея Дамона – «разок на дорожку» – была именно тем, чего стоило ожидать: она подвергала опасности их обоих. Но, лишь когда Елена почувствовала, что может потерять сознание, она толкнула его рукой в плечо.

Дамон продержал ее еще несколько мучительных секунд – просто чтобы показать, кто хозяин положения, а потом отпустил. Он жадно облизывал губы, а его глаза в буквальном смысле слова сияли так, что это было видно сквозь рей-бэны.

– Великолепно, – сказал он. – Невероятно. Почему ты…

«Давай. Скажи мне, что я как бутылка эксклюзивного виски, – подумала она. – Это прямой путь к моему сердцу».

– Теперь мы можем поехать? – строго спросила она и добавила – так, словно только что вспомнила об особенностях водительского стиля Дамона: – Будь осторожен, на дороге много резких поворотов.

Эти слова произвели именно тот эффект, на который она рассчитывала. Дамон нажал на газ, и они на бешеной скорости рванули с поляны. Машина бешено петляла по изгибам Старого леса – Елена никогда не ездила по нему с такой скоростью, и никто не решался вести автомобиль так быстро, когда она сидела на пассажирском сиденье.

И все равно это была ее дорога. Она играла здесь с самого детства. Внутри периметра Старого леса жила всего одна семья, но дорожка, ведущая к их дому, была справа от дороги – с ее стороны – и она приготовилась. Сейчас он резко повернет налево; у следующего поворота – дорожка, ведущая к дому Дунстанов – а значит, на втором повороте она и выпрыгнет из машины.

Вдоль дороги, ведущей через Старый лес, разумеется, не было никаких тротуаров, но в этом месте по ее краям тянулись густые заросли рододендронов и других кустов. Ей оставалось одно – молиться. Молиться, чтобы при падении она не свернула себе шею. Молиться, чтобы она не сломала руку или ногу до того, как преодолеет несколько ярдов до дорожки, ведущей к дому Дунстанов. Молиться, чтобы Дунстаны оказались дома, когда она начнет барабанить в их дверь, и молиться, чтобы они послушались ее, когда она скажет им не пускать в дом вампира у нее за спиной.

Вот он, поворот. Она не знала, почему существо в облике Дамона не может читать ее мысли, но оно явно этого не делало. Дамон ничего не говорил, а единственная мера предосторожности, которую он предпринимал, чтобы она не выпрыгнула, была высокая скорость.

Она понимала: ей будет больно. Но в любой боли самое худшее – это страх перед болью, а Елена не боялась ничего.

Когда Дамон проехал поворот, Елена потянула на себя ручку и изо всех сил ударила дверь обеими руками и ногами. Дверь распахнулась, попав под действие центробежной силы – как и ноги Елены.

От одного только удара ногами она наполовину вылетела из машины. Дамон попытался поймать ее, но в руках у него остался лишь клок ее волос. В первую секунду ей показалось, что он все равно затащит ее обратно, несмотря на то что ему не удалось ее схватить. Она два раза перевернулась в воздухе в двух футах над землей, пытаясь ухватиться за листья, ветки, кусты – за что угодно, лишь бы замедлить скорость падения. В этом месте встретились магия и физика; она все-таки сумела это сделать, не переставая плыть на Силе Дамона, хотя и оказалась намного дальше от дома Дунстанов, чем ей хотелось.

А потом Елена ударилась о землю, и ее тело подбросило от толчка. Она изо всех сил попыталась развернуться, чтобы удар пришелся на задницу или плечо, но что-то пошло не так, и она ударилась о землю левой пяткой – Господи! – пятка за что-то зацепилась, тело Елены развернулось, и она врезалась коленом в бетон – Господи! Господи! – снова подскочила в воздух и упала на левую руку с такой силой, что та едва не вошла в плечо.

Уже после первого толчка в ее легких не осталось воздуха, а при втором и третьем ей пришлось со свистом втянуть его.