Тьма перед рассветом

- Рея, я уже просил тебя однажды, чтобы ты не сомневалась во мне. Помнишь, я предупреждал, что, может статься, случится так, что тебе придется поверить мне на слово вопреки тому, что станут обо мне говорить. Все не так, как тебе рассказали. Да, я действительно был с Бесс до самого утра, но это ничего не значит. Между нами ничего не было. Ничего, я клянусь тебе! - тихо сказал Данте, глядя ей прямо в глаза.

- Данте, - неуверенно начала Рея, но он остановил её.

- Поверь, я люблю тебя всем сердцем. Нет в мире ничего, чем бы я дорожил больше, чем твоей любовью, Рея. Ты - все для меня. Ты - моя любовь, моя жизнь, ты моя жена и мой самый близкий друг. Я верю тебе, как никому в целом мире, и когда-то ты тоже верила мне. Никогда я не сделал бы ничего такого, что могло бы нарушить твою веру в меня. Поверь мне и на этот раз, милая. Я знаю, что прошу о невозможном, но это все, что я могу сейчас. Не знаю, что станется со мной, если ты отвернешься от меня, - прошептал Данте, низко склонив голову. Боль и стыд душили его.

- Моя любовь принадлежит одному тебе, и так будет всегда, - просто ответила Рея, - И раз уж ты говоришь, что между вами ничего не было, я тебе верю. Да и как я могу не верить тебе?! Потеряй я веру в тебя, и любовь моя умрет! И зачем мне тогда жить?! - взяв в руки его лицо, она прижалась губами к его губам.

Невыразимое блаженство охватило его, когда Рея добавила, все также глядя ему в глаза, - Что бы тебе ни пришлось сделать, знай - я всегда буду ждать тебя! - и нежный поцелуй скрепил эту клятву. Теперь, когда Данте уже больше не сомневался в её любви, он был твердо уверен, что ничто не сможет остановить его.

Вздохи, жалобы, громкие причитания оглашали темноту, где не видно было ни единой звезды; я не мог сдержать слез; странные голоса, непонятный язык, возгласы боли, гнева и ярости, голоса громкие и хриплые, шорох чьих-то рук - все это сливалось в оглушительный шум и, кружась в воздухе, рвало в клочья тьму, словно тысячи крохотных песчинок вихрем взмывали ввысь ревущим смерчем.

Данте

Глава 34

И вот наступила долгожданная ночь, когда под покровом темноты шлюп контрабандистов вновь отправился через пролив. Две ослепительных вспышки, за которыми вскоре последовали ещё три, подтвердили, что все спокойно. Корабль медленно двинулся вдоль побережья, пока содержимое трюма на ходу перекочевывало в юркие лодки, давно уже поджидавшие его.

А на берегу уже стояли люди, готовые в ту же минуту, как лодки причалят к берегу, подхватить тяжеленные тюки с чаем и табаком, драгоценные ящики с бренди и в кромешной тьме начать свой трудный путь по горной тропе. С этого берега они много часов будут брести, задыхаясь под тяжестью груза, по узкой, почти невидимой тропинке к какой-нибудь заброшенной ферме или трактиру неподалеку. Там их уже поджидали лошади, которые и повезут дальше таинственный груз. Таков был первоначальный план.

Но с самого начала все пошло не так, как они рассчитывали. Шлюп контрабандистов неожиданно напоролся на корабль береговой охраны, вдруг вынырнувший из-за мыса с быстротой коршуна. Воспользовавшись поднявшимся переполохом, катер пограничников сделал поворот оверштаг и, подойдя почти вплотную к тяжело груженому шлюпу, оставил его с подветренной стороны. Попутный ветер наполнил паруса, рявкнули пушки, сметая все живое с палубы, и команда вооруженных до зубов матросов хлынула на шлюп. Через мгновение все закончилось. Связанных бандитов бросили в трюм. Все произошло так быстро, что никто из них даже не сделал попытку сопротивляться..

А в это время на берегу подоспевшие драгуны хватали тех, кто поджидал, когда вернутся нагруженные товаром лодки. В ночи огненной цепочкой растянулись горящие факелы, вооруженные солдаты рассыпались по дюнам, карабкались по острым скалам, воздух разорвали мушкетные выстрелы. Но, помня приказ, драгуны пока стреляли в воздух.

К несчастью, бандиты на берегу оказались вооружены гораздо лучше, чем их товарищи на шлюпе. Оглушительно прогрохотал ответный залп, никто из контрабандистов даже не пытался удрать. Впрочем, терять им было уже нечего. Вскоре закипел рукопашный бой. В ход пошли приклады, а в кроваво-красном чаду факелов засверкали острые лезвия ножей. Свист абордажных сабель сливался с жалобными стонами раненых.

Данте Лейтон хорошо понимал, что это всего лишь сон. Достаточно было увидеть, как в серебристом тумане плывет бледное лицо Реи, в ужасе взирая на то, что творилось на берегу. Бледно-золотистые волосы разметались по плечам подобно морским водорослям во время прилива, а прозрачное лицо временами таяло и становилось почти невидимым. Лишь голубые, словно лесные фиалки, глаза не исчезали ни на минуту. Данте чувствовал на себе их пристальный взгляд, они притягивали его, вели его за собой из кромешной тьмы, что угрожала поглотить его в любое мгновение.