Тьма, сгущайся! (СИ)

Но теперь фиолетовая лента начала сужаться и Дон почувствовал, что это уже конец, конец значительно худший, чем смерть от удушья; уж лучше бы он разбился об стену. Он вообразил себе, как разорванные половинки Луны смыкаются за кораблем, перекрывая доступ солнечному свету, после чего отталкиваются друг от друга, а затем — двигаясь значительно медленнее, чем он, Дон, но достаточно быстро, чтобы опередить его — под влиянием могучей силы притяжения смыкаются перед самым носом корабля.

Когда, преодолев расстояние почти в три тысячи километров, он был уже близко к противоположному краю, фиолетовая лента почернела.

И тогда, совершенно неожиданно, словно после смерти возвращаясь к жизни, Дон вылетел из темноты на свет. Звезды мерцали со всех сторон, а лучистая шевелюра Солнца заливала все вокруг сверкающим жизнерадостным сиянием.

Только теперь он увидел, что перед ним находится!

Это был большой шар, не меньший, чем Земля, видимая с двухчасовой орбиты. Правая сторона его, за которым находилось Солнце, была ярко фиолетовой и золотистой, левая же — черной, с тремя светло-зелеными сияющими пятнами, уходящими на невидимую часть планеты.

Космонавт увидел, что четко вырисованная граница между светлым полушарием и тем, на котором царила ночь, медленно передвигается вправо, в то же время, как Солнце приближается к фиолетовому горизонту. Дон осознал, что внутри Луны он потерял из виду фиолетовую ленту не потому, что перед ним сомкнулась бездна, а потому что ночная сторона новой планеты сдвинулась ему навстречу, заслоняя собой все на свете.

Почти сразу Дон подумал, что шар, возникший перед ним — большая планета, и что Луна вышла на низкую орбиту вокруг нее. Это было, по его мнению, единственное и самое разумное объяснение всему, чему он был свидетелем за последние три часа: свет, заливающий ту часть Земли, на которой должна была быть ночь, яркое пятно на водах Атлантики, и прежде всего, треснувшая Луна.

А впрочем, тут нечего размышлять — он собственными глазами видел этот огромный шар и чувствовал, что это может быть только планета.

Дон повернул корабль и в каких-то восьмидесяти километрах от себя обнаружил огромный диск Луны — одна ее половина была черной, а другая — ослепительно белой от падающего на нее солнечного света. Видя блестящую, клубящуюся пыль, поднимающуюся в освещенном Солнцем космическом пространстве, а также сюрреалистически расчерченную шахматную доску, которую создавали мелкие трещины на поверхности Луны, от которых поднимались небольшие тучи пыли, Дон понял, что именно здесь за ним сомкнулись стены бездны.

Он был в восьмидесяти километрах над Луной, которая с каждой минутой все больше напоминала булькающий каменный океан.

Но поскольку Дон не захотел (по крайней мере, еще не сейчас) рухнуть на Луну со скоростью полтора километра в час, а его корабль был обращен к ней соплами, то он включил главный двигатель, чтобы уменьшить скорость. Проверив, наконец, уровень топлива и кислорода, Дон обнаружил, что их едва ли хватит на маневры. То, что он сделал, должно было вывести корабль на орбиту вокруг неизвестной планеты, орбиту еще более низкую, нежели лунная.

«Баба Яга» и Луна вместе заходили в конус тени — в ночь, полную тайны. Мерриам знал, что через мгновение Солнце исчезнет из поля зрения и преображенная Луна снова войдет в затмение.

Фриц Шер сидел, деревянно выпрямившись за письменным столом в гамбургском институте исследований приливов. С радостью и одновременно с раздражением он прослушал идиотские утренние новости о происшествии на другой стороне Атлантики. Потом выключил радио, крутанув ручку с такой силой, что чуть не оторвал ее, и крикнул Гансу Опфелю:

— Проклятые американцы! Они нужны только для того, чтобы держать под шахом этих коммунистических свиней! Но что за интеллектуальная деградация для великой Германии!

Он встал и подошел к устройству, занимающему почти все пространство комнаты. Прибор предназначался для прогнозирования приливов. Через движущиеся приводные колесики (каждое из которых отражало какой-то фактор, действующий на приливы в исследуемой точке гидросферы), проходили тонкие проволочки, заканчивающиеся иглой, которая рисовала кривую непрерывно возникающих приливов на барабане с миллиметровой бумагой.

— Луна кружится по орбите вокруг какой-то планеты, которая взялась неизвестно откуда! — театральным голосом закричал Шер — Хах-ха!

Он со злостью стукнул по корпусу стоящего возле него полированного устройства и выругался.

«Мачан Лумпур», показывая проржавевшим носом направление несколько к югу от Солнца, поднявшегося над Вьетнамом, проплыл над мелью у входа в маленький заливчик недалеко от До-Сана. Рассматривая переплетения манговых зарослей и полуистлевшие сваи, которые он знал, как свои пять пальцев, Бангог Банг отметил про себя, что вода прилива на ладонь выше, чем когда-либо ему доводилось видеть в этих краях. Хороший знак! Небольшие волны таинственно морщили поверхность залива.