Тьма в его глазах

Спустившись с трапа, мы поехали в свой особняк на машине. И, когда вышли из неё и направились по ухоженной дорожке к крыльцу шикарного здания, Дарина обхватила мою руку своей теплой ладонью и, повернувшись ко мне, ободряюще улыбнулась. Я думаю, она уже знала, что произойдет в следующее мгновение, потому что моя жена вдруг резко остановилась и стиснула мои пальцы. А уже через секунду дверь дома открылась, и оттуда выбежал темноволосый мальчик на вид лет пяти…Большего я рассмотреть не успел. Он бесцеремонно кинулся мне на шею, что-то приговаривая и крепко стискивая тонкими ручками мои плечи. А я стоял, ошарашенный, раскинув в стороны руки и растерянно смотрел на Дарину, которая даже не думала помогать мне. Просто стояла и улыбалась, сложив руки на груди и с невероятной теплотой глядя на сына.

Не знаю, почему, но я решил, что самое правильное – сомкнуть руки вокруг тела ребенка и прижать его к себе. И когда я сделал это, он заметно расслабился в моих объятиях, как расслабилась и его мать, стоя напротив меня. Мне казалось, я её напряжение кожей чувствовал.

– Марк, позволь папе отдышаться, ты же задушишь его.

Она всё же решила вмешаться.

Мальчик засмеялся, отстранившись от меня, и повернул к ней голову:

– Он такой большой, мне его не задушить. Привет, мам!

– Ну вот, наконец, вспомнил, что и мама у тебя есть? – она улыбнулась ему, и Марк так же неожиданно слетел с меня вниз и бросился к ней за поцелуем.

– Спасибо, малыш – шепотом, успев поймать её тихую улыбку.

– Будешь должен.

Покрывает поцелуями щёки ребенка, прижимая его ладони к своим щекам, а меня начинает пошатывать от той нежности, что сейчас искрится между ними. Я никогда не думал, что так бывает.

Казалось, если протянуть руку, то можно коснуться светящегося этой самой нежностью и такой невероятной любовью воздуха. Абсолютной. Я впервые видел абсолютную любовь настолько близко. У моей матери не было особо много времени показывать её мне. Чтобы не дать мне сдохнуть голодной смертью, она вынуждена была изображать любовь перед другими мужиками. Не могу сказать, что винил её за это. Она делала то единственное, что могла делать одинокая женщина в маленькой деревушке, чтобы прокормить своего ребенка. В какой-то мере я должен быть благодарен ей за это.

Сейчас же мне до зуда в пальцах хотелось ощутить их эмоции на своей коже, но я не рискнул нарушить эту идиллию и сделать хотя бы шаг вперед.

– Папа…Папа, – я резко вскинул голову, глядя на…сына. Дьявол! Вот к этому я точно не скоро привыкну. К тому, как они будут звать меня. Если можно свыкнуться к статусу мужа…если можно потихоньку привыкать отвечать на звонки Андрея, иногда мысленно переставая называть его подонком, то быть отцом…То, о чем я не мог даже мечтать…то, к чему я не стремился…

Чёёёрт! Я дёрнулся в сторону что-то говорившего мне мальчика:

– Тая сказала, что ты нас совсем не помнишь. И еще, что если мы втроем постараемся, то обязательно сможем вернуть тебе память.

Растянул губы в нервной улыбке, не зная, что ему ответить.

Мальчик молчал, прищурив глаза, до боли похожие на глаза его матери, и ожидая от меня какой-либо ещё реакции, и я снова беспомощно посмотрел на Дарину. Если бы сейчас передо мной стояли все демоны Ада, я бы чувствовал себя гораздо увереннее, потому что знал бы, что мне, бл**ь, с ними делать!

Но передо мной стоял всего лишь ребенок…Мой ребенок, и я понятия не имел, что ему ответить. Улыбнуться еще раз? Он меня за придурка примет. Хотя с учетом того, что мне нехило по голове прилетело…

В голове зазвучал тихий смех Дарины, и я быстро посмотрел на нее:

– Если бы у него сейчас был нож или ствол, тебе бы было гораздо легче, да, Максим?

В точку! Именно так. Если бы он представлял опасность для меня, для неё. Но смотреть вот так? С этой откровенной радостью на лице и восторгом во взгляде?

И поэтому я сел на корточки перед ним и спросил, отмечая, насколько ребенок похож на свою мать: разлет бровей, разрез глаз, такой же нос и изгиб губ.

– А ты сильно расстроишься, если не получится?

Он нахмурился, и я с удивлением понял, что затаил дыхание в ожидании его ответа.

– Нет, – ответил так просто, быстро пожав плечами, – мы просто будем любить тебя как раньше.

Я опустил голову, чтобы сделать глубокий вдох, чтобы переждать боль, зародившуюся в районе груди. А когда он положил маленькую ладонь на моё плечо, сердце, подобно отбойному молотку, забилось о грудь, разрывая ее на части. Резко вскинул голову и встретился с его внимательным взглядом. На какое-то мгновение показалось, что этот мальчик считывает мои эмоции, словно с открытой книги.

И я не знал, какую страницу для него открыть, чтобы не увидеть вдруг разочарования от текста. Поэтому я просто встал в полный рост и, взяв его за руку, направился к дому, улыбнувшись напоследок:

– Мне кажется, пора познакомиться с твоими братом и сестрой.