Тьма в его сердце

Она откинула волосы за спину и обратилась к продавцу:

– Сахарную вату, пожалуйста, – затем взглянула на меня, – а ты будешь?

Я отрицательно покачал головой. Достал двадцатку и протянул продавцу.

– Сдачи не нужно, – добавил я. Парень кивнул и забрал деньги.

Маленькая пакостница знала, что я буду выглядеть как идиот, но не предупредила меня. Я не любил когда меня разыгрывают и выставляют кретином.

– Ты не часто бываешь в таких местах, не правда ли? – спросила Джоанна, запрокидывая голову и заглядывая в мои глаза.

– В детстве, может быть, я уже и не помню. А ты? Должно быть, родители часто водили вас повеселиться?

– Вас? – переспросила она, округляя глаза.

– Ты говорила, что у тебя есть брат.

– Да, да, я и брат.

Улыбка Джоанны дрогнула, мой вопрос поубавил ее смешливости. На секунду в ее глазах я заметил печаль, но она исчезла также быстро, как и появилась. Джоанна натянула улыбку и отвела взгляд.

– После развода родителей, отец пару раз водил меня в парк.

Продавец подал Джоанне ее заказ, и мы решили прогуляться по набережной.

– Ты общаешься с отцом? – вдруг спросил я.

Она удивленно взглянула на меня, как если бы я спросил у нее о температуре поверхности солнца, затем отрицательно покачала головой, и отщипнув кусочек ваты, положила его на язык.

– Нет, мы практически не общаемся. Он больше рад моему брату, чем мне, – отмахнулась она, в ее голосе была заметна горечь.

– Что-то произошло?

Она снова покачала головой.

– Ничего такого, так было всегда, сколько я себя помню. Брат отказывался общаться с ним с самого детства, а я была так рада, когда видела его. Он общался со мной какое-то время после их с мамой развода. Потом ему, видимо, надоело. И я больше не ходила в парки, – она вздохнула и заморгала, словно собирается расплакаться. Но через секунду взглянула на меня ясными глазами.

– Большие дяди всегда заняты, не так ли? – она усмехнулась, и жестом предложила мне сахарную вату. Я отщипнул кусочек и закинул его себе в рот.

Меня одолевали интерес и любопытство. Хотелось узнать о ней и об ее отношениях с отцом больше. Но я решил обуздать этот порыв. Было видно, что ей тяжело даются подобные откровения.

– Моя мать бросила нас, когда мне было шесть, – зачем-то рассказал я.

Джоанна замерла, ее лицо побледнело, глаза засветились сожалением.

– Я остался один, с отцом, который всего себя отдавал работе и полным домом прислуги, – продолжил я.

– Блейк, – выдохнула она. Джоанна закачала головой, вид у нее был как у нашкодившего щенка.

– Ты чего? – спросил я. – В детстве это было большим ударом, но сейчас мне безразлична Елена и ее судьба.

Я смотрел на нее и никак не мог понять, почему я рассказываю это ей. Раньше у меня никогда не возникало желания делиться с кем-то подробностями своей жизни. Отец мой единственный близкий человек, но даже он не знал, что у меня на душе.

Что такого было в ней, в этой маленькой своенравной брюнетке, что заставляло меня откровенничать, словно мне вкололи сыворотку правды? Почему я считал, или скорее чувствовал, что могу доверять ей?

– Прости за ту неудачную шутку в ресторане, – виновато сказала она.

Я непонимающе взглянул на нее, пока не вспомнил, о чем она говорит.

– Про то, что меня не выносит даже собственная мать?

Она несмело кивнула.

– Забыли, – усмехнулся я.

– Я не думала, что обижу тебя, – сказала она, обхватывая мое предплечье своей рукой и подтягивая меня ближе.

От этих прикосновений мне хотелось заулыбаться, как подросток получивший поцелуй самой красивой девочки школы. Но Джоанна жалела меня, а это все меняло. Я не терпел жалость.

– Ты не обидела меня. Мне все равно, – холодно отмахнулся я.

Джоанна кивнула, но руки моей не отпустила. Двумя пальцами я отщипнул кусок ваты и закинул его в рот.

Вата сразу превратилась в твердый комок сахара, я разгрыз его и проглотил.

– Никогда не ел эту ерунду, и не стоило начинать, – кивком головы указал на лакомство в ее руках. – Оно же в камень превращается.

Она рассмеялась и повернулась всем телом ко мне.

– Просто не нужно брать столько много, – она отщипнула кусочек и потянулась ко мне. – Открой рот и вытяни язык.

Я удивленно уставился на нее, но все же выполнил просьбу.

Она потянула свои пальцы с зажатой в них ватой к моему рту и положила ее на язык. Лакомство быстро растаяло не оставляя после себя ни единого твердого комочка сахара.

Через секунду я уже притянул ее за шею к себе и поцеловал. Мой язык прорвался сквозь ее губы и соединился с ее языком в нещадной битве. Джоанна легонько прикусила меня за нижнюю губу и засмеялась, отклоняя голову назад.

– И как? – спросила она, прерывисто дыша.

Я заторможено кивнул, пожирая взглядом ее губы.

– Сладко.

В ответ она кокетливо улыбнулась и взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц.

Опять этот взгляд и эта улыбка.

Она сводила меня с ума.

Мне нравилось, как смотрели на меня девушки, когда хотели оседлать мои бедра. Жаждущий, горящий и нетерпеливый взгляд. Но Джоанна смотрела по-другому, иногда в ее глазах мелькало желание, но в остальное время, она просто искренне наслаждалась моментом.