Тьма в хрустальной туфельке

Пока они ждали прибытия Чарльза, Элеонора теребила манжеты. Рукава были слишком короткими – она уже много лет не носила это платье. Было видно несколько дюймов запястья, из-за чего её сухие покрасневшие руки ещё резче выделялись на фоне белоснежного фартука и манжет. Она знала, что Чарльз заметит. Господи, а что, если он попытается пожать ей руку, которая когда-то была такой мягкой и нежной? Один взгляд на то, что сделали с её пальцами три года горячей воды и карболового мыла, – и он больше не пожелает даже прикоснуться к ней.

С лестницы послышался шум.

Мистер Пембрук тяжело опёрся на перила. Элеонора уловила запах несвежего пота и бренди, услышала, как он спотыкается, спускаясь по лестнице.

«Пусть упадёт, – подумала девушка. – Он это заслужил».

Миссис Филдинг кивнула Ифе, и та выступила вперёд и сделала реверанс.

– Могу я помочь с вашим сюртуком, сэр?

Его речь была невнятной:

– Что? Ах да.

Ифе суетилась вокруг него, застёгивая жилет как следует и поправляя его сюртук. Мистер Пембрук стоял, не фокусируя взгляд. И лишь когда ирландка повязывала ему шейный платок, он, казалось, заметил её. Мужчина что-то прошептал ей на ухо, и руки Ифе соскользнули.

Элеонора вскипела. Одному Богу было известно, где сейчас ночевала Лея, и Элеонора даже представить не могла, где были остальные девушки, работавшие на мистера Пембрука. Некоторые из них сумели убедить своих матерей выдать детей за своих собственных. Некоторые, вероятно, ушли работать с клиентами, и Элеоноре оставалось лишь надеяться, что эти мужчины будут к ним добры. Нет, она не позволит Ифе пополнить число этих девушек.

Ифе вернулась на своё место в ряду. В дверь резко постучали – Чарльз прибыл.

И это оказался совсем не тот юноша, которого помнила Элеонора.

Тогда он был тощий, точно жердь, с копной желтоватых волос и усиками, напоминавшими гусеницу, ползущую по его верхней губе. Вошедший в особняк молодой мужчина был высоким и широкоплечим. Его золотисто-каштановые волосы были гладко зачёсаны назад, полные губы улыбались. Одежда была аккуратно пригнана по фигуре. Растрёпанные усы исчезли. И даже с такого расстояния Элеонора видела его глаза – ярко-голубые, как у матери.

Чарльз окинул взглядом вестибюль. Конечно же, он увидел Элеонору – она знала это! – но ничего не сказал. Что-то промелькнуло на его лице, а потом он перевёл взгляд на отца.

«Вот и всё», – подумала девушка. Она была всего лишь служанкой. Осознание этого ранило её гордость. Её просто причислили к ряду безликих горничных, достойных внимания не больше, чем подставка для зонтов в холле. Но чего она ожидала? Она не получала никаких известий от Чарльза все три года. Глупо было думать, что он имел какие-то возражения насчёт того, что её заставили отрабатывать содержание. Возможно, он знал всё это время – просто ему было безразлично. Эта мысль прорезалась сквозь старые мечты, и лицо Элеоноры вспыхнуло. Глупо было думать, что…

Чарльз с отцом поднялись наверх. Служанки направились в кухню, и слишком поздно Элеонора сообразила, что её оставили с сумками.

Элеонора открыла дверь на второй этаж и прислушалась к голосам, доносившимся из кабинета. Миссис Филдинг послала её сказать Пембрукам, что в гостиной их ждёт посетитель, но Элеонора не торопилась. Через дверь она услышала своё имя и насторожилась, полная любопытства пополам со страхом.

Тонкая полоска света проливалась в коридор. Дверь кабинета была приоткрыта, и голоса доносились сюда. Стараясь не ступать на скрипучие половицы, девушка подошла ближе и прислушалась.

– …Ты клялся, что отправишь её учиться! Что бы сказала мама, если бы она…

– Не смей говорить со мной о своей матери!

– Её оставили на твоём попечении! У тебя есть долг!

– Долг, который я не могу исполнить! Ты знаешь, на какие жертвы нам пришлось пойти! Если мы не можем содержать даже лакея, конечно же, мы не можем позволить себе гувернантку для неё, бальные платья и что там ещё требуется, чтобы сделать из этой замарашки леди!

Раздался резкий звук, словно кто-то со стуком поставил бокал на стол.

– Она не замарашка.

Элеонора покраснела и запаниковала. Нельзя было дать им понять, что она подслушала разговор. Девушка прижала холодные пальцы к щекам и лишь потом постучала в открытую дверь. Чарльз, раскрасневшийся от гнева, при виде её пригладил волосы и улыбнулся, когда она вошла. Вино ещё колыхалось в его бокале.

Девушка посмотрела на мистера Пембрука и устремила взгляд на точку над его головой. Если она посмотрит ему в глаза, то её самообладание пойдёт трещинами и что-то ужасное просочится сквозь щели.

– В гостиной вас ждёт посетитель, сэр.

Улыбка Чарльза истаяла. Мистер Пембрук, похоже, не заметил этого.

– Посетитель? Какого чёрта… дай сюда карточку.

Элеонора передала мистеру Пембруку визитку, стараясь не прикасаться к нему. Мужчина прищурился, читая:

– Мисс… Дарлинг?

Лицо Чарльза просветлело:

– Так скоро! Отец, ты же помнишь, я писал тебе о своей невесте…

– Ах да. Такая пылкая и нетерпеливая, неправда ли? – он рассмеялся.

Лицо Чарльза стало пунцовым. Мистер Пембрук сделал ещё один глоток.