Тьма в конце тоннеля. Обмен Райнеманна. Человек без лица.

Полиция прибыла раньше «Скорой помощи». Машина полицейского патруля с воем свернула на обочину дороги и, заскрежетав тормозами, остановилась. Из машины вышли двое полицейских: один — толстый, с седыми усами, очевидно, старожил в полиции, другой — молодой, не старше двадцати двух лет. Пожилой назвался Джеком Мэттисоном, а его товарищ — Диком Уолдроном.

Пит сообщил им все, что видел, — теперь, казалось, и не о чем рассказать, — и младший, Уолдрон, спустился к ручью по пути, которым ушел убийца. Мэттисон же начал задавать Питу вопросы и ответы его записывал в черную потрепанную записную книжку.

— Как, вы сказали, ваша фамилия?

— Пит Маркотт.

— Скажите по буквам.

Пит сказал.

— Адрес?

— Я остановился в отеле «Уиллетс».

— Где вы находились, когда все это произошло?

— Я уже говорил вам, что сначала вон там, в здании радиоцентра, а потом здесь.

— Так вы тот самый Маркотт, который купил УЛТС?

— Да.

— Что вы говорите! Как же это я вас не узнал! Когда вы купили станцию, ваше фото напечатали в газете. УЛТС — моя любимая программа. Я все время ее слушаю.

Пит не знал, что ответить, и просто сказал «спасибо».

— Теперь давайте разберемся, — продолжал полицейский. — Вы сказали, что видели, как тот, в синем костюме, трахнул старика. А вы заметили, откуда появился этот тип?

— Нет, не заметил. Но перед тем как мы вошли в здание радиоцентра…

— Минуточку. Кто это «мы»?

— Глен Хобарт и я.

— О, Хоби Хобарт! Так вы были с Хоби?

— Да. Когда я вышел из машины, то заметил на скамейке старика. Больше никого не видел, но я и не очень приглядывался. Тот, в синем костюме, мог быть где-то поблизости, а может, он появился позже.

Сделав весьма пространную запись, полицейский офицер спросил:

— А этот, в синем костюме, как он выглядел?

— Такой низенький, плотный. Ростом что-нибудь около пяти футов восьми дюймов, весом же примерно сотни две фунтов. Немного сутулится, будто работает за столом или верстаком.

— А вы не обратили внимания на цвет его волос или глаз? Может быть, у него на лице были какие-нибудь шрамы или родинки?

— На нем была серая фетровая шляпа, так что волос я не мог разглядеть, да и лица тоже. Он все время был ко мне спиной.

Мэттисон старательно и медленно записывал. Он отвлекся лишь для того, чтобы спросить:

— А вы опознали бы его при встрече?

Подумав немного, Пит ответил:

— Не знаю. Разве только по фигуре.

Мэттисон снова углубился в свои записи.

— Может, еще что вспомните?

— Нет, кажется… Хотя да! Ну конечно! Перед самой смертью старик сказал что-то похожее на «пятьдесят два». Но я не ручаюсь, что именно это. Он бормотал едва слышно. А после сказал, что Рита Брайэнт в безопасности.

Взгляд Мэттисона скользнул в сторону Пита.

— Кто, сказал он, в безопасности?

— Рита Брайэнт.

— Вы уверены, что именно она?

— Да, это имя я слышал абсолютно отчетливо.

Казалось, Мэттисон был в недоумении, однако продолжал записывать. Подошел Хоби. Он уже облачился в свое верблюжье пальто, плечи которого покрылись бисеринками дождя. Мэттисон взглянул на него и, улыбаясь, спросил.^

— Вы Хоби Хобарт? Я Джек Мэттисон. Держу пари: с тех пор как вы вышли в эфир, мы не пропустили и полдюжины ваших хэппи-таймов. Можете считать меня своим болельщиком.

— Не зарекаюсь, что мне не понадобится друг в полиции, — с улыбкой сказал Хоби. — Воистину рад познакомиться с вами, Джек.

Улыбка его исчезла, когда он перевел взгляд на тело.

— Да, конечно, неприятно, — сказал Мэттисон. — Вы можете что-нибудь нам сообщить?

Хоби не отрывал взгляд от трупа.

— Очень немногое, — медленно ответил он. — Пит и я были вон там, в радиоцентре. Пит смотрел в окно. Вдруг он крикнул, чтоб я шел за ним, и выскочил на улицу. Я бросился следом. Сначала увидел на земле этого беднягу. Он истекал кровью. Я побежал на станцию звонить в полицию. Кажется, это все. На меня ужасно действуют такие вещи.

Он повернулся, сделал несколько шагов в сторону ручья и остановился спиной к остальным. Мэттисон наклонился к Питу:

— Я понимаю, что с ним делается. Помню свой первый труп: парень попал под поезд. А вы как будто привыкли к таким картинам… — К нему снова вернулась прежняя оживленность. — Мистер Маркотт, я хотел спросить у вас: старик не сказал, кто его ударил?

— Нет, — ответил Пит.

Мэттисон снова сделал запись, с минуту изучал свои заметки, потом захлопнул книжку.

— Теперь вся остановка за медицинским экспертом. Вероятно, комиссар сам захочет с вами побеседовать. Вас тогда известят. А сейчас нет нужды торчать под дождем. Идите по домам. — Полицейский офицер Мэттисон был добрым малым.

И Уиллетс был добрым городом.

Питу Маркотту он понравился с первого взгляда.