Тьма в конце тоннеля. Обмен Райнеманна. Человек без лица.

— Олл райт, я вас беру. Приступайте завтра же.

— Я сказала, что не буду у вас работать.

— Но вы едва ли ненавидите меня всей душой, иначе бы вы не пришли мне на помощь в баре.

— Мне просто знакомо чувство справедливости.

— У меня есть еще кое-какие дела на станции. Здесь мы с вами простимся. Увидимся утром, на студии.

— Я не приду.

— Завтра утром, — сказал Пит, — в девять часов.

Она пришла даже раньше девяти. Когда Пит приехал, она уже стояла возле коммутатора, смеясь и оживленно болтая с Хейзл, Биллом Грейди и одним из механиков. Пит кивнул им всем, а Дину попросил зайти к нему в кабинет. Она последовала за ним, на ходу снимая пальто и оставшись в нарядном платье. Декольте нельзя было назвать смелым, но оно было достаточно низким, чтобы Пит смог изменить свое вчерашнее мнение о ней как о ребенке.

Он указал ей на стул и начал разговор с того, что спросил, что она думает относительно рекламы, которую он написал для мебельной компании «Феникс». Из сумочки Дина достала массивные очки в черепаховой оправе и нацепила их себе на нос. Если задачей их было придать ей интеллектуальный вид, то очки с этой задачей не справлялись. Они просто сделали Дину хорошенькой. Она медленно прочитала рекламу, потом положила листки Питу на стол.

— Мистер Маркотт, вам, разумеется, не понравится то, что я вам скажу, но это совсем не то, Я не хочу сказать, что в них что-то неверно, но это вовсе не то, что нужно мистеру Гандерсону из «Феникса». Понимаете, когда «Феникс» начал заказывать нам рекламы, Хоби давал их без подготовки, так сказать, импровизировал. Позже мы стали их записывать, чтобы всегда иметь под рукой экземпляр на случай, если возникнут какие-либо вопросы. Но мистеру Гандерсону хочется, чтобы их рекламы были именно такими импровизациями.

— Но у меня тут в ящике все до одной рекламы Хоби, и мне кажется, что ни в единой из них нет ни капли смысла.

— В коммерческих рекламах смысл и не нужен.

Пит испытующе взглянул на Дину. Однако она была абсолютно искренна.

— Не нужен смысл? — переспросил он.

— Да, то есть логический смысл. Радиореклама — это вовсе не дебаты и не рассуждения. Вы задаетесь целью что-то втолковать своим слушателям и твердите без умолку одно и то же, пока до них в конце концов не дойдет.

Пит не согласился. Однако не мог привести в свою пользу никаких аргументов.

— Но все равно, ведь реклама не должна быть глупой и скучной. Думаю, свежие мысли придутся «Фениксу» по вкусу.

— Мистер Маркотт, — голос Дины звучал решительно, — мебельная компания «Феникс» не занимается внедрением свежих мыслей. Они и понятия не имеют, что вы называете свежими мыслями. Для них все мысли одинаковы. Они разбираются только в том, что им нужно. К тому же они давно уже передают свои рекламы по радио. Вот уже несколько лет они ангажируют для этой цели восьмичасовые новости. Так что не думаю, что владелец компании мистер Гандерсон будет в восторге, если мы перенесем их объявления на другой час.

— Но мне просто необходимо было их перенести. Мы больше не передаем сводки новостей. «Пресс Энтерпрайз» запретила использовать свои материалы. Уж не знаю, то ли Мэтту Камерону пришелся не по вкусу наш репортаж об убийстве Ваймера, то ли у него есть другие причины. Может быть, он порвал с нами отношения из страха перед убийцей.

Последнему замечанию Пит хотел придать ироническую окраску, но этого не получилось. В голосе его была горечь, и слова эти прозвучали зловеще и мелодраматично. Дина Джоунс сделала вид, что ничего не замечает. Какое-то время она молча смотрела в окно, а когда заговорила, речь ее походила на нравоучение классной дамы, адресованное не очень-то смышленым ученикам.

— Маленькая радиостанция, мистер Маркотт, для успешной конкуренции с телевидением и с крупными радиостанциями других городов должна передавать программы, которые ведут любимые местными слушателями персонажи. Для того чтобы выдержать конкуренцию с газетами, нужно весь день передавать как можно больше новостей. Таким образом люди окажутся в большей зависимости от радио, чем от ежедневных газет. А так как в Уиллетсе всего одна газета, да и та выходит по вечерам, у станции есть прекрасная возможность заставить слушателей не выключать приемники целыми днями.

Пита раздражала ее уверенность в собственной непогрешимости. Она разговаривала с ним таким же авторитетным тоном, каким обычно диктовала рецепты глупым женщинам, слушающим ее передачи.

— Олл райт, — перебил ее Пит, — но не подскажете ли вы, где я смогу достать материалы для наших сводок?

— Об этом можно договориться с «Ассошиэйтед Пресс» или же с «Юнайтед Пресс энд Интернэйшнл Ньюс». Вы можете заключить договор с любым агентством новостей.

— А сколько это будет стоить?

— Не знаю, но это легко выяснить. Я все беру на себя.

Она стремительно встала и взяла со стола рекламы «Феникса».

— Я их перепишу и внесу свои поправки.

— Зачем? Вы думаете, я не освою технику писать плохо? — Вопрос был задан язвительным тоном.

— Вы только напрасно потратите время, мистер Маркотт. Писать плохо — это своего рода талант.

Она направилась к двери, но на полпути обернулась: