Тьма, выкованная в огне

   Она собиралась совершить акт милосердия. Ни одно живое существо не заслуживает того, что открылось ей для Хидзу. Такая участь действительно хуже смерти.

   Хидзу почуял ее и приветственно заржал, предвкушая угощение: девочка никогда не приходила к нему без ломтика килы. Инджа взглянула на свои руки — и увидела лишь холодный блеск стали. Неужели она и впрямь решится на это? А вдруг она ошибается и видение было ложным? Но кошмар не отпускал ее, ужас резал острее ножа у нее в руке.

   Нет, она не ошибается. Хидзу ждут страшные муки. У нее нет выбора.

   Инджа подошла к деннику и левой рукой отодвинула деревянный засов. Медленно и осторожно стала открывать гладкую исцарапанную дверцу, пока не услышала знакомый стук створки о деревянный стопор. Мерин тряхнул гривой и всхрапнул, перебирая передними копытами.

   — Прости меня, Хидзу, — сказала Инджа, войдя в денник и ухватив коня за недоуздок.

   Конь послушно опустил голову и принялся обнюхивать ее, разыскивая угощение. Инджа старалась не смотреть ему в глаза, нащупывая крупную жилу сбоку на шее.

   — Я знаю, ты достоин лучшего…

   Нож в руке сделался холоднее, и девушку охватила дрожь от ужаса перед задуманным. Хидзу почуял неладное, вздернул голову, задышал чаще, его дыхание расползалось клубами пара в ледяном воздухе конюшни… Инджа с удивлением взглянула на пар, потом посмотрела на нож в руке. Вдоль клинка искрился иней.

   — Что за?.. — спросила она вслух, обернувшись, потому что в денник следом за ней вошел посторонний.

   Что-то немыслимо холодное ухватило ее за горло и подняло в воздух. Нож выпал из ее руки, не успела она разжать ледяные пальцы. Холод пожирал ее, туманя зрение, высасывая силы из тела… Откуда-то издалека донесся испуганный визг Хидзу… а потом она поплыла в воздухе, холодные тиски на шее разжались. Она ударилась головой о мощеный пол коридора напротив денника, но сознание не сразу покинуло ее, она успела услышать, как копыта Хидзу простучали по камням и затихли в отдалении.

   Вице-король Эльфии, сэр Фальтинальд Гвин, отправился в Луугут-Йор.

Глава 47

   — В будущем, майор, только я, и никто другой, буду обращаться с речами к солдатам! — говорил принц Тиккин, расхаживая вдоль небольшой полоски травы в двадцати ярдах позади огневого рубежа.

   Небольшое расстояние от крепости до берега принц проехал верхом на Рокоте Грома, хотя конь по-прежнему нервничал вблизи деревьев. Не успел его высочество спешиться, как конь сорвался с места и ускакал обратно в крепость, где и спрятался между бриндов и мурафантов. Конова испытал легкую гордость за Цвиндарру, совершенно не боявшегося жуткого соседства.

   — Это мой полк, а не ваш! — продолжал Тиккин.

   Лицо у него побагровело, но скорее от пребывания на солнце, нежели от гнева. На самом деле, несмотря на непростительное нарушение Коновой этикета, принца явно заботило нечто иное. Крики «Сильра! Сильра!» носились над полком, долетая с противоположного берега: эльфиды распаляли себя, готовясь к атаке.

   — Разумеется, сэр, — отвечал Конова, не особо переживая из-за начальственного недовольства.

   Скоро битва закончится, и всему этому кошмару настанет конец.

   Принц прекратил расхаживать взад-вперед, дрожа и обхватив себя руками. Он посмотрел на тот берег и покачал головой.

   — Я застал конец вашей речи, майор, и обратил внимание, что обо мне вы даже не упомянули. Тем не менее она звучала довольно вдохновляюще; надо попросить Ралли написать для меня что-нибудь в таком духе.

   Он потопал ногами и снова принялся вышагивать взад-вперед.

   — Погода совершенно невыносимая. Сначала пекло, хоть яичницу жарь, а нынче я совершенно продрог!

   Конова тоже чувствовал холод, но вполне притерпелся к нему. Его осенила мысль.

   — Послушайте, сэр: когда мы со всем полком приносили клятву верности, вы ведь беседовали с Ралли?

   Принц снова остановился и задумчиво посмотрел на небо, сдвинув кивер на затылок. С тех пор как они отправились в поход, он потерял добрых десять фунтов, щеки утратили пухлость, а воротник мундира свободно болтался на шее. Как ни раздражало это Конову, но его высочество и впрямь становился похож на настоящего принца и командира, закаленного невзгодами и проливавшего кровь в бою, хотя крови он пролил не так уж много. Поумнел ли он при этом — другой вопрос.

   — Да, — сказал он наконец, опустив глаза и с подозрением уставившись на майора. — Ее просто зачаровала моя идея строительства большой библиотеки в Келуине. Госпожа Синдзин полагает, что помещенная туда Звезда окажется недосягаемой почти для любых мерзавцев и глупцов, жаждущих воспользоваться ею. Собственно, так я и планировал.

   — Несомненно, — отозвался Конова, спрашивая себя, дал ли принц себе труд поразмыслить над этим «почти». — А вы не припомните, вы не мерзли в ту ночь? Не чувствовали ли вы порывов холодного ветра… или, может, заметили выпавший иней?

   Принц Тиккин приподнял бровь.

   — К чему вы клоните, майор?

   А Конова, сам затеяв этот разговор, не знал, как выпутаться.

   — Кое-кто из солдат жаловался на странности самочувствия. Я просто любопытствую, не испытываете ли вы в последнее время каких-нибудь особых ощущений.