Тьма, выкованная в огне

   Откуда-то издалека донесся грохот мушкетного залпа. Конова понимал, что его это должно волновать, но сейчас его не волновало ничто. Он двинулся в сторону круга, но тут же ахнул — ощущение было такое, словно он провалился под лед на замерзшем пруду. Он тотчас пришел в себя. Желудь леденил грудь жгучим холодом. Воздух перед кольцом воинов в синем подернулся рябью, но тут же вновь сделался прозрачным. Никто не упал. Его зесеры промахнулись. Из крепости донеслись отзвуки приказа. Прогремела гаубица. Снаряд взмыл почти вертикально вверх — пушкари старались попасть в центр круга. Но снаряд пролетел мимо, упал в опасной близости от «Железных эльфов», стоявших у реки, однако же на ничейной земле, и разорвался, никому не причинив вреда. В воздух взметнулся фонтан раскаленных докрасна осколков.

   Тем не менее эльфидские воины предпочли укрыться в безопасном месте и ринулись под защиту четырех шаманов, проскальзывая между воинами в синем. По мере того как все больше и больше мятежников проникали в круг, воины расступались, а круг рос и рос, пока в нем не собралось больше тысячи эльфидов. Вскоре все солдаты противника, способные добраться до круга, очутились внутри. Крики «Сильра! Сильра!» звучали громче и громче — эльфиды призывали Звезду наконец явиться им.

   «Железные эльфы» смотрели на Конову, ожидая приказаний. Они никогда прежде ни с чем подобным не сталкивались. Оружием им служили мушкеты и штыки — надежные, проверенные, — но это оружие только что их подвело. И им сделалось не по себе, к тому же надвигалась ночь. Не веря своим глазам, один или два зесера решились выстрелить без приказа. Оба раза воздух на границе круга зарябил, а эльфидам хоть бы хны. Кто-то в строю засмеялся. Конова разделял его чувства. Всего несколько минут назад эльфиды гибли пачками, и шаманы никак не пытались их защитить, а теперь они стояли перед «Железными эльфами» как на блюдечке, но при этом были совершенно неуязвимы.

   Последние лучи солнца угасли. Вспыхнули факелы и фонари. Люди начинали волноваться. Конова понимал, что принца Тиккина хватит удар: отчего майор до сих пор не приказал уничтожить этих эльфидов? Разумеется, до какого-то там дрожащего воздуха принцу и дела нет. Хрупкое равновесие вот-вот нарушится.

   И, судя по холоду в груди, этот момент настал.

   Все началось с деревьев. Как только солнце опустилось за горизонт, тени деревьев вытянулись во весь рост и разлеглись по земле темным корявым пятном. И повсюду, где они ложились, выступал иней и трава увядала под тяжестью сверкающих в полумраке обсидиановых кристаллов. Казалось, ночное небо упало им под ноги, и многих, и зесеров, и эльфидов, затошнило при виде вставшего на дыбы мира.

   Раздался хруст, по земле между деревьями побежали перекрестные трещины, и тошнотворно-белые корни полезли наружу, пронзая лежащие на поле битвы тела эльфидов. Алая кровь становилась черной, из корней прорастали новые деревья, раскидывая в стороны похожие на многопалые руки ветви в стремлении нащупать другие сарка-хары.

   Конова покачнулся в седле, ощутив ненасытный голод деревьев. Его охватил гнев. Истребить бы их все разом! Пусть наконец оставят его в покое! Привычная неразбериха знакомого живого мира, непрестанное гудение жизни, все время обещавшее вот-вот стать понятным, но так и не становившееся и вечно грозившее поглотить его с головой, казались простыми и приятными.

   Грохнул выстрел. Мушкетная пуля вонзилась в ствол, не причинив тому особого вреда. Прогремела в ответ гаубица в крепости, в небо, шипя, взмыл очередной снаряд — проследить его путь не составляло труда, он оставлял за собой в небе след из искр. На этот раз пушкари целились лучше: этот снаряд упал ближе к деревьям, слева от солдат. При падении он взорвался сразу, уничтожив несколько деревьев и врагов, но слишком мало.

   — Не стрелять! — крикнул Конова, лихорадочно ища решение.

   Цвиндарра тряс головой и рыл землю копытом, но по-прежнему слушался.

   Сгрудившиеся в кругу эльфиды заволновались сильнее, увидев, как гибнут их собратья. Четверо шаманов в центре круга стояли спина к спине, закрыв глаза, сжимая посохи, и что-то напевали вполголоса. Конова ожидал увидеть вспышку, свечение — хоть что-нибудь, — однако волшебники пели не умолкая, но ничего особенного не происходило.

   — Господин майор, сзади! — вскричал Лориан, натягивая повод: его конь испуганно вздыбился и заржал.

   Конова развернулся в седле, заранее чувствуя, какая новая напасть предстанет его взору.

   Из воды на берег выползали серые неуклюжие фигуры. Ростом твари не уступали человеку, вместо голов тупые безглазые набалдашники с круглыми ртами, наполненными рядами мелких и острых зубов. Шея у них отсутствовала вовсе, а тело представляло собой чешуйчатый цилиндр, усаженный шипами и опирающийся на четыре короткие ножки. В целом существа походили на громадных предков плавающих в реке бара-джоггов. Ползли они медленно, на сушу выбирались с трудом.