Тьма знает

На берегу росли невысокие березки, и мох тянулся до самого уступа, на котором сидел тот человек. Недалеко был американский армейский барак времен Второй мировой войны, весь заросший травой, обращенный своим выкрашенным в серое фасадом к реке. Из реки вздымался живописный скальный столб, словно противостоящий неистовой силе волн. Его верхняя часть поросла травой, а на самом верху возвышалась одинокая ель, казалось, вот-вот готовая свалиться в бурный поток.

Человек на берегу услышал приближение Конрауда и обернулся.

— Значит, вы пришли? — сказал он, словно давно поджидал его.

— Здравствуйте, Лукас, — Конрауд осторожно подошел еще ближе. — Красивое место.

— Иметь у самого порога такую реку совсем не лишне, — сказал Лукас. Несмотря на холодную погоду, одежды на нем почти не было. Он был небрит, а под глазами хорошо заметны темные круги. У его ног бурлила река.

— Может, я рядом присяду? — спросил Конрауд.

— Пожалуйста, — сказал Лукас. — Я тут часами могу сидеть и смотреть на реку.

— Неудивительно.

— Когда я переехал сюда, то нашел это красивое место и теперь иногда прихожу сюда любоваться видом, и мне здесь нравится. Конечно, надо быть осторожным и знать, где здесь опасно. На самом деле я всегда жутко боялся этой реки. В ней есть какая-то сила, которая притягивает — и ее нужно уважать.

— Эта река такая мощная, — согласился Конрауд.

— Если начистоту, то я вас ждал.

— И очевидно, довольно долго, — заметил Конрауд.

— Конечно. По большому счету, годами и десятилетиями. Я вижу, сейчас вы не один, — сказал Лукас, оборачиваясь на полицейских, стоявших на значительном расстоянии от берега.

— Да, не один.

Конрауд посмотрел, как мутная, ледникового цвета, река неистовствует вокруг скалы, как и бесчисленные тысячелетия до того, как на эту землю ступила нога человека. Ее течение сопровождалось тяжелым рокотом, не удивительным для самой полноводной в стране реки, и Конрауд отлично понял слова Лукаса насчет ее притягательной силы.

— Зачем Сигюрвину нужно было…

— Глупость, — ответил Лукас, словно не желая дослушивать вопрос Конрауда до конца. — Неопытность. Дурость. Глупость. В основном глупость. Она, проклятая.

— Бернхард погиб, — сказал Конрауд.

Лукас стал смотреть в то место, где русло реки сужалось под мостом.

— Погиб?! — он взглянул на Конрауда. — Как?..

— Повесился. В своей лавке автозапчастей.

— Нет… Бедняга Бенни! — простонал Лукас. — Он же… Этому конца нет… И не будет…

— Он больше не смог терпеть, — сказал Конрауд.

— Глупость проклятая, — выругался Лукас.

Они помолчали.

— Он что-нибудь сказал? — поинтересовался Лукас.

— Он направил меня сюда, — ответил Конрауд.

Они еще помолчали.

— Вы не… не возражаете, если мы еще немножко посидим у реки? — спросил Лукас.

— Немного времени у нас еще есть. Не хотите мне рассказать, как это было? Что произошло? И почему?

Лукас молчал.

— Лукас?

— Ах, простите… С чего мне начать?

— Наверное, начнем с того, что вы мне расскажете про Вилли, — предложил Конрауд.

— Вилли?

— Паренька из спорт-бара. Его же Бернхард сбил?

— Его звали Вилли?

— Полное имя — Вильмар, и у него есть сестра, которая захотела узнать, при каких обстоятельствах он погиб.

— Бернхард с ним однажды столкнулся, когда пошел в бар смотреть футбол. И сразу разнервничался, потому что после того, что мы сделали, он так и не оправился. Он сказал, что тот парнишка его узнал. Он позвонил мне среди ночи и сказал, что парнишка наверняка пойдет в полицию. Я велел ему успокоиться. Но Бернхард был в растрепанных чувствах. Он сказал, что разболтал пареньку свое имя. Он в то время сильно выпивал. Пил все больше и больше, это у него шло по возрастающей, и в конце концов он больше не мог себя контролировать, стал очень нервный, боязливый, и у него развилась какая-то мания преследования.

— Из-за Сигюрвина?

— Да. На нем это плохо сказалось, и с годами ему становилось все хуже и хуже.

— Наверное, он помнил мальчика, которого повстречал у цистерн.

— Это во-первых. Бернхард постоянно думал об этом мальчишке, о том, что тот его видел на Эскьюхлид и что они с ним поговорили. Этот мальчишка у него просто из головы не шел. Он о нем говорил. Боялся его. Конечно, боялся, что все вскроется.

— И когда Вилли вышел из бара, он поехал за ним по пятам? — осведомился Конрауд.

Лукас не ответил, а перевел разговор на другую тему.

— Как он вас сюда направил? — спросил он.

— У него была старая фотография вас двоих с Сигюрвином. А еще он поговорил со своей старой подругой Салоуме и рассказал ей, что сделал.

— Подругой Хьяльталина? Я знал, что они знакомы. Я ведь… Он собирался мне услугу оказать, — сказал Лукас. — Я рад, что это все наконец закончилось. Просто не представляете, каково было с этим жить. С этой вечной игрой в прятки. Со страхом. Опасениями. Кошмарами. Это… Никто не в состоянии поставить себя на место того, кто…

Слова на устах Лукаса постепенно замерли. Конрауду было трудно найти в себе сочувствие к нему.

— Бернхард поехал вслед за Вилли на своем джипе?

— Да.

— И сбил его?

— Да.