tmp0

Она переключила фильм на английский язык. В конце концов, так движения губ актеров совпадали с репликами, которые они произносят. Но Аврора не могла сосредоточиться на кино. Наконец она встала и вышла на крыльцо, перешагивая через спортивное оборудование и велосипеды. Ее бабушка и тетя Брайди постоянно приносили цветущие растения и прочую ерунду, чтобы двор выглядел уютно по-домашнему, но их усилия были тщетны. Растения погибали, потому что за ними не ухаживали, а спортивное оборудование во дворе не убывало. Вы могли бы с таким же успехом повесить у ворот объявление: «Женщины здесь не живут».

Сунув руки в задние карманы джинсов, Аврора шагала взад-вперед. Было так глупо с ее стороны поссориться с отцом и отказаться от поездки. Потому что, несмотря на то что у них была странная и слишком маленькая семья, она не могла себе представить другой жизни. Они с папой были командой. Они были неразделимы. Быть без него — означало лишиться воздуха.

Чувствуя себя виноватой, она сложила выстиранное белье в корзину, включая шелковые бюстгальтеры и трусики, которые она повсюду развесила на просушку, притворяясь, что не понимает, почему ее отцу это не нравится, но она знала почему. Ему не нравилось, когда ему напоминали, что она выросла. Когда она была ребенком, все решалось намного проще.

Она размышляла над тем, почему все время цепляется к нему, притом что так сильно его любит.

Когда бы они ни разлучались, она впадала в панику.

Она не могла себе позволить его потерять.

12

Сара чувствовала, как поверхность кровати засасывает ее тело, пока она лежит так, изо всех сил стараясь потерять счет часам и дням. Ей хотелось бы найти способ не замечать смену света и тьмы, которые указывали на течение времени. Ей также хотелось бы знать, что делать с собой.

Она никогда не начинала жизнь заново. В первый раз в жизни ее поступки и решения зависели целиком и полностью от нее. Сразу после школы ее путь определял Университет Чикаго. Следуя по этому пути, она вошла в жизнь Джека. Ей не приходилось принимать решений, достаточно было просто следовать течению событий.

И она превосходно с этим справлялась, но теперь, уйдя от Джека, растерялась, не видя и не зная, за кем ей следовать. Ее это пугало. Может быть, ей стоило остаться с Джеком, бороться за него. Неверность — это нечто, что можно пережить в браке, во всяком случае так говорят эксперты. Он утверждал, что хочет, чтобы она вернулась, хотя она сильно подозревала, — он ведет себя так по совету своего адвоката.

Аврора глазела на потолок своей комнаты, который знала до мельчайших деталей. Мансардные окна и сиденья у окон с клетчатыми занавесками. Шелковые занавески, которые ее мама повесила перед ее рождением. Сара рисовала себе мать, округлую от беременности, надевающую занавески на леску, а потом расправляющую их. Вот так. Она воображала, как она присаживается отдохнуть на стул у окна, глядя на воду, поглаживая свой живот и думая о ребенке.

Стены склонялись над ней, словно защищающие руки. Поверх штукатурки и побелки они были выкрашены в нежно-голубой цвет яйца малиновки. К сожалению, теперь стены были испещрены трещинами, комната явно нуждалась в ремонте.

Может быть, она станет штукатуром, подумала Сара. У нее это хорошо получится.

Она представила себе, как смешивает сливочный замес штукатурки, аккуратно перекладывает ее в ведро и затем умело наносит ее на изрезанную шрамами поврежденную поверхность. Она покроет все эти царапины новой мягкой кожей, и никто не узнает, какой она была прежде.

— Сара? — В дверь тихонько постучали.

У нее вырвался стон.

— Что такое, бабушка?

— Мы с твоей тетей Мэй пришли посмотреть, что ты делаешь.

И, не ожидая приглашения — которого Сара не произнесла, бабушка открыла дверь. Она вошла, внеся картонную коробку. С ней была тетя Мэй, она несла вазу со свежесрезанными цветами.

— О, привет, — сказала Сара, запинаясь. Ей потребовались все ее силы, чтобы принять сидячее положение. Сестры были так же добры и красочны, как букеты, которые они с таким умением составили. На бабушке была туника из холстины с национальным орнаментом, наряд, который очаровательным образом подчеркивал ее снежно-белые волосы. Более традиционная Мэй была в желтом платье из набивного ситца, с наброшенной на узкие плечи вязаной шалью. И на обеих были роскошные туфли. Сара не могла удержаться, чтобы не разглядеть их.

— Нравятся? — Бабушка вытянула ногу, поворачивая ее то так, то этак.

— Их сделала твоя бабушка, — добавила тетя Мэй. — Так что единственный возможный ответ — это да.

— Они мне очень нравятся.

Туфли оказались раскрашенными вручную кедами. Туфли Мэй были раскрашены подснежниками, а бабушкины — глициниями. И они не были просто отпечатанным фабричным рисунком, нет, это были произведения искусства, цветы словно сошли с полотен старых мастеров.

— Ты унаследовала талант к искусству от меня. — Бабушка поставила коробку Саре на колени. — Это для тебя.

— Мы заставили твоего отца принести пару твоих туфель, чтобы не ошибиться с размером, — объяснила Мэй.