То, что бросается в глаза

Актриса предложила прогуляться по деревне перед ужином: у меня ноги в мурашках, сказала она, улыбаясь, очаровательная, обворожительная. Артур Дрейфусс с восторгом согласился; это было как неожиданный подарок – несколько дополнительных минут жизни перед неутешительным вердиктом.

Он дождался, когда солнце удалилось за пруды Провизьон и Онэ, нарисовав уютные густые тени; идеальные тени для сохранения инкогнито звезды.

И они вышли в лонгинскую неподвижность, вздрогнув от обволакивающей сырости болот. Деревня совсем маленькая. Замок, гидроэлектростанция, Большая улица (где находятся мэрия, клуб Старейшин, булочная – день пиццы по четвергам, Не забудьте сделать заказ!), муниципальный кемпинг «Тополя», молочное хозяйство Копена и кирпичный завод Жерве-Скомбар – они прогуляли добрых двадцать минут.

Они шли не спеша, в первых запахах огня в очагах, на расстоянии меньше метра друг от друга, он чуть поотстав; и порой, когда их тени на стене сталкивались, он протягивал руку своей тени и гладил волосы ее тени; и он вздрагивал, как будто это была всамделишная ласка; он обвыкался; пробовал жесты незнакомой нежности; ему вдруг захотелось заговорить, сказать ей в благосклонном сумраке все то, что копят в уме ночами именно на тот день, когда снисходит благодать вроде этой. Скарлетт Йоханссон озиралась; смеялась, простая, счастливая. Но слова трусливы и прячутся; они стесняются перед спряжением воплощенной мечты, конфузятся перед лихой грамматикой желания; в осязаемости вещей никакие слова не нужны. Ты в порядке? – спросила она. Я, я. Да. Тебе не холодно? Они шли мимо крошечной часовенки Лурдской Богоматери на выезде из деревни в сторону Альи. Ему захотелось вдруг быть мужчиной, сильным, страстным, подвластным желанию, втолкнуть ее в молельню, она бы тоненько вскрикнула (наверняка), и сказала бы ты с ума сошел, и спросила бы что ты делаешь, а он ответил бы я хочу попросить тебя соединить наши жизни, выбрать необитаемый остров, поесть фиалкового печенья макарони, и она засмеялась бы и повторила you’re crazy[34], идем домой, я немного замерзла, но это было мило, Артур, очень мило, это было cute.

И может быть, она сказала бы «да».

Но он промолчал, потому что слабости всегда оказываются сильнее.

Он промолчал, потому что нельзя приручить невозможное, такую девушку, как Скарлетт Йоханссон, в спешке и суете, тут нужна элегантность, где-то даже самоотверженность.

– Идем домой, – сказал он, – ты немного замерзла.

Но дрожь пробила его, потому что он знал, что будет дальше.

* * *

Они накрыли столик к ужину перед телевизором и посмотрели сначала «Остров». Артур Дрейфусс предпочитал экшен сентиментальному кино – так он представлял себе фильмы стареющего Вуди Аллена, подозрительные, надо сказать, сантименты со стороны мужчины, бросившего жену ради приемной дочери; так или иначе, мы посмотрим оба, сказал он, и во время фильма Скарлетт Йоханссон много говорила, иногда даже с полным ртом. Она комментировала каждую сцену: вот это снимали в Калифорнийской пустыне, а это в Неваде, я обожаю Юэна (Макгрегора) в этих белых одеждах, он такой сексуальный, такой hot[35]; а вот, смотри, машина Линкольна (герой Юэна Макгрегора в фильме), это «Кадиллак», он обошелся в семь миллионов долларов, представляешь себе, семь миллионов, ради всех этих трюков! Она надкусила второй рулет с сыром, возбужденно ерзая; это были ужасно трудные съемки, сказала она. А ты знаешь, что как раз перед ними меня оперировали? Мне удалили миндалины перед самыми съемками, и каждый день от Майкла (Бея, режиссера) звонили справиться, как я себя чувствую. Чтобы узнать, когда я смогу вернуться к тренировкам в спортзале, потому что роль была физически трудная, безумно утомительная, все паниковали, и, и Артур Дрейфусс продолжил за нее: тебе накладывали шины на бедра после сцен погони. Актриса, вдруг отложив рулет с сыром, застыла с открытым ртом; вся кровь, казалось, отхлынула от ее лица, и на миг она стала почти безобразной. И у тебя ужасно болело колено, я знаю. Я прочел это на сайте «Аллосине», как и ты, полагаю.

Он достал из кармана листок бумаги и развернул его – медленно, почти жестоко. Когда ты прочла сценарий, тебя покорили отношения твоей героини с Линкольном, и ты заявила: Они ничего не знают о близости и о сексе. Они совершенно наивны, потому что жили как бы под стеклянным колпаком, ничего не зная о внешнем мире. Это изумительная история любви на свой манер.

Скарлетт Йоханссон поднесла ладонь ко рту и незаметно выплюнула в нее кусочек рулета от Тоннелье – но вышло не совсем незаметно; ее бескровные губы дрожали.

– Меня зовут Жанин Фукампре.

Жанин

Артур Дрейфусс ощутил одновременно облегчение и разочарование.