То, что делает меня (Моя сумма рерум)

Хотя, если верить той фишке про атомы, она не могла никуда отдаляться, потому что находилась повсюду: и в полыхающем костре, и в терпком аромате мокрых листьев, и в увядающем осеннем поле, и в розовом предзакатном небе. И в счастливо хохочущей семейке Криворотовых, и в молчаливо улыбающемся задумчивом Тифоне, и даже во мне — глупо уставившемся на звёзды.

А потом мы долго лежали в своих постелях и болтали перед сном про всякое, пока я не начал засыпать. И уже почти на самых задворках сознания услышал Лёхин яростный шепот.

— Дурак, что ли? Она же на тебя явно западает. Лови момент.

— Перестань, я её с самого детства знаю.

— И что с того?

— Мне эти гиморы не нужны. Ещё на себя проблему вешать и отвечать за кого-то.

— При чем тут отвечать? Я тебе что, жениться предлагаю? Нравишься красивой девчонке — пользуйся. У неё же глаза, как у трепетной лани и задница бомбическая.

— Да нет. Я так не могу.

— Чего ты там не можешь?

— Не твоё дело.

— Ещё немного и я буду думать про тебя всякую хрень.

— Что докопался? У меня, может, свои причины есть.

— Надеюсь, дело не в здоровье? Твой зал тебя точно доконает.

— Ещё одно слово, Криворотов, и я не поленюсь с кровати встать.

— На самом деле, ты просто ссышь. Можешь обижаться или ударить меня, но факт остается фактом. Ты ужасно стремаешься всего, что может превратить тебя из Терминатора обратно в человека.

— Ты прав, — вдруг спокойно отозвался Тифон. — Я стремаюсь, и очень сильно. Но совсем не того, о чем ты говоришь. Ладно, хрен с тобой. Я согласен. В конце концов, это будет идеальная подлянка Ярову. Только это вообще не моё. Я из девчонок только с Зоей могу нормально разговаривать. Не умею изображать из себя кого-то и быть хорошим и милым тоже не умею.

— Да не нужно тебе с ней разговаривать, вообще делать ничего не нужно. Просто расслабься и будь собой.

— А Зоя не обидится?

— С чего ей вдруг обижаться?

Повисла недолгая пауза.

— Ну, мы же друзья. А Нина всё же её сестра.

— Ах, вот оно что, — Лёха тяжело и протяжно вздохнул. — Какое ей вообще должно быть до этого дело? Взять хотя бы меня. Тебе Шурочкина нравится? А Данилина?

— Из девятого? Неа. Обе тэпэшки.

— А Юля из десятого «А»?

— Я твои вкусы вообще не понимаю.

— Видишь. Ты же за это на меня не обижаешься. И Зоя не должна. Дружба дружбой, а музыка в наушниках у каждого своя. Ты будешь с Нинкой, Зоя себе тоже кого-нибудь найдет. И будет всем счастье.

— Пусть найдет, — задумчиво произнес Тифон. — Но нормального, а не какого-нибудь задрота прыщавого с потными ладонями и не такого озабоченного придурка, как ты.

— Можно и нормального, — согласился Лёха.

Они как-то подозрительно резко замолчали. Мне показалось, что произнося последние слова, Лёха посмотрел на меня, но это было не точно, потому что я лежал спиной к ним.

— Знаешь, — сказал, наконец, Трифонов. — А ведь насчет Ярова реальная тема. Я как представлю, так не то, что с Нинкой, с Тарасовной готов замутить.

— Ну, наконец-то, — обрадовался Лёха. — Я про что тебе уже полчаса твержу?

— Но с Зоей-то, что делать?

— Я бы тебе сказал, но ты опять захочешь меня убить.

— Да, лучше молчи. На эту тему со мной шутки плохи.

— А ты знаешь, что с кем шутки плохи, с тем и остальное так себе?

Но Криворотов всё-таки замолчал. Тифон ещё немного пофантазировал на тему, как взбесится Яров, если он уведет у него Нину, и тоже заснул.

А я долго лежал, переваривая весь этот разговор и очень надеясь, что слова: «Зое нужен кто-то нормальный» относились именно ко мне.

Глава 13

Домой вернулся довольный и усталый, с большим мешком пирожков от Лёхиной мамы. Сарай мы благополучно разобрали, больше никто не пострадал.

Вошел в квартиру и сразу понял: что-то не то. Принюхался — и на вешалку с одеждой не нужно было смотреть.

— Привет! — мама показалась в дверях кухни. Лицо, как всегда яркое, шмотки модные. Волосы отросли до самых плеч и по-новому пострижены.

— Как съездил?

Она улыбалась и, видно, ждала, что брошусь к ней на шею, но я неподвижно застыл у порога.

Из комнаты выполз Дятел и тоже уставился.

— Ты чего? Твоя мама же приехала.

Почему Дятел такой тупой? Я возненавидел его в тот момент всем сердцем.

За мамой появилась и бабушка.

— Привет, — сказал я им всем.

Мама сама подошла ко мне, обняла и поцеловала. Теперь, сколько не мойся, всё равно два дня буду пахнуть её духами.

— Чего ты приехала? — вышло немного грубо. Я не хотел так грубо. Но стойкое ощущение, что в её появлении у нас есть подвох, не покидало.

— Мне уехать?

В этом вся моя мама. Слова ей не скажи, сразу нарвешься на конфликт.

Папы и Аллочки дома не было. Уехали на какую-то выставку.

Бабушка усадила меня на кухне, и они вдвоём с мамой принялись пытать про поездку к Криворотовым. Дверь в комнату Дятла была приоткрыта, и я прекрасно знал, что он «греет уши», поэтому специально стал рассказывать всё подряд. Весело, на позитиве, чуть громче обычного, чтобы он обзавидовался. Только про случай с цыганами и грузовиком, естественно, промолчал, не хватало, чтобы потом меня вообще никуда не отпустили.