То, что делает нас людьми (СИ)

У него всегда были проблемы с высказываний чувств напрямую. Легче просто пнуть Дэвида и приказать не уезжать. Но это было бы невежливо и вроде как этически неправильно.

— Я уезжаю всего на две недели, Макс, — спокойно повторил Дэвид. Повторил потому, что этот разговор происходил у них уже не в первый раз. И повторять его совершенно не хотелось. Но, Дэвид был уверен в необходимости этого. Иначе они с Максом расстанутся на пессимистичной ноте. — А другие две я проведу с вами.

— Да, потащишь нас в поход.

Дэвид тяжело вздохнул.

— Это всего лишь один из вариантов, которые я предложил… — Макс что-то пробормотал себе под нос, но Дэвид не расслышал. — Я не говорю, что всё будет именно так, но… Слушай, Макс, я понимаю, почему ты расстроен…

— Если ты думаешь, что меня удручает избавление от возможности провести в этом дурацком лагере ещё две недели в твоей компании…

— Именно так я и думаю.

Максу нечего было ответить. Потому что это было правдой, которую он всеми силами старался отрицать.

Он просто не представлял, что будет делать в этой квартире наедине с летними каникулами, Гвен и, главное, самим собой. В лагере последние несколько лет ему не только занимали руки чем угодно, но и ограничивали. Пытались. Было весело бросать вызов Дэвиду и его правилам, вот только кому он будет бросать вызов теперь?

Казалось бы, Максу стоит радоваться свободе от контроля, свободе выбора, но нет.

С Максом, видимо, что-то было не так. Потому что, если бы не было, он бы не жил с Дэвидом и Гвен, сбежавший от родителей и морально переломанный. И Дэвид бы не пытался его починить.

— Макс… — после недолгого молчания снова позвал Дэвид.

— Чего?

— Я не могу не посетить Лагерь, ты же знаешь. Для меня это важно.

Макс не знал, что ответить. Мысли, крутившиеся в голове, были не только эгоистичными, но и попросту наивными, и даже… инфантильными. Ему не нравилось то, что он ощущал. Ему не нравилась эта привязанность.

Ему шестнадцать, он достаточно самостоятельный и независимый, и вполне может прожить две недели один. Может и даже хочет.

Макс ответил отрешённым кивком.

— Хорошо, раз мы разобрались с этим… — Дэвид улыбнулся и нервно хрустнул пальцами. — Мне пора ехать. Не хочу попасть в пробку, знаешь.

— Да, да, езжай, — как можно безразличней отозвался Макс, доставая из кармана телефон и демонстративно переключая всё внимание на него.

— Поможешь спустить сумки?..

— Чёрт возьми, ты едешь на две недели, а вещей набрал так, словно собираешься провести там очередное лето!

— Макс.

— Да, конечно, я тебе помогу, — устало повторил он заученную формулу, пытаясь подавить эмоции.

Он послушно подхватил сумку и вышел из квартиры, уверенным шагом спускаясь по лестнице; он даже не удостоверился, идёт ли Дэвид следом.

На улице было прохладно. Прохладный июнь в не очень прохладном городе – благодать. Максу искренне захотелось закурить, от нервов тряслись пальцы, но он только крепче сжал чемодан. От пагубных привычек надо избавляться. Курение было пагубной привычкой. Ностальгия – тоже.

— Я надеюсь, ты не разгромишь квартиру, пока меня не будет, — сказал, появляясь следом, Дэвид. — Пожалуйста, не разгромите квартиру. То, что меня нет дома, не значит, что можно нарушать правила.

— Мне и не хотелось, пока ты не предложил, — сухо ответил Макс. — И разве Гвен не будет следить за мной?

— Гвен чудесная, но я её знаю. И поэтому полагаюсь на твою совесть. И честность. Они же у тебя есть, Макс?

— Конечно есть, я ведь ни разу не доказывал обратного, — буркнул тот в ответ.

— Вот и славненько! — за последние несколько лет Дэвид так и не научился понимать сарказм. Или научился, но искусно это скрывал. Или это была психологическая тактика. В любом случае, Максу больше не хотелось разнести квартиру. Не хотелось вообще в ней находиться. Хотелось чем-то себя занять.

Каждое лето, вплоть до этого, он проводил каникулы в лагере Кэмпбелл, где ему постоянно находилось дело. Настолько постоянно, что он просто отвык лениться, отвык ничего не делать. И теперь у него чесались руки, а внутренние часы говорили, что сейчас пора работать.

Дурацкие внутренние часы в совокупности с правилами Дэвида просто разрывали Макса изнутри. Но, с другой стороны, это было лучше того, что было в тёмном, смутном раньше.

Дэвид был его отцом последние пять лет, но власть над его совестью имел гораздо большую, чем кто-либо ещё.

— Макс?

Дэвид уже сидел за рулём, и смотрел на сына из-за приопущенного стекла.

— Я поехал.

— Ага, давай. Пока или типа того.

— Если хочешь, можешь заехать на следующих выходных в лагерь. Знаешь, на ночь.

— Да, конечно, я подумаю, — Макс был удивлён подобному предложению, но вида не подал. Прежде Дэвид ни разу не упоминал, что у Макса вообще есть право приезжать и подобным образом навещать его, но… это ведь не равносильно смене в лагере. Это просто… видимо, посиделки у костра?

Дэвид, тем временем, помахав рукой, уехал.