То, что меня не убьёт...-1

Этот взгляд что-то сдвинул в душе Миль, вызвал протест — и она сорвалась и побежала догонять ту девочку, которую уже уводили, а она всё оборачивалась, чтобы ещё посмотреть на чужой праздник.

Бабушка ничего не успела сказать, как Миль вернулась и потащила её к гардеробу, возле которого почти никого не осталось. И только получив свои и внучкины одёжки, бабушка хватилась:

— Эй, а кукла твоя где?!

Глядя бабушке в глаза, Миль махнула рукой на входную дверь, в которую как раз, пугливо озираясь, выходила, ведя дочку за руку, женщина в тёмно-зелёном пальто и сером пуховом платке. Мария Семёновна разглядела, что дочка её прижимает к себе что-то яркое, рыжее и розовое… И только руками развела:

— Подарила?! И не жалко было?

Миль улыбнулась и тоже развела руками. Может, и жалко, но что сделано — то сделано. Хорошо, что у неё не было времени подумать, а то бы, глядишь, и передумала. А так — теперь и у той девочки будет праздник, и у неё, Миль, на душе легко и весело! Улыбка никак не помещалась внутри, губы сами разъезжались, и Миль, вместо того, чтобы одеваться, опять закружилась по пустеющему вестибюлю. И по дороге домой она не шла, а вытанцовывала вокруг бабушки. И всё вспоминала, как засияли, сперва робко, потом радостно, глаза той незнакомой девочки, когда прямо ей в руки вложили рыжее чудо в розовом платье…

Калачики

Каникулы были у всех, и у больших, и у маленьких, во дворе опять стало весело и интересно. Поэтому Миль большую часть дня пропадала на улице, что бабушка только приветствовала. Там, посреди двора, возвели высокую деревянную горку, полили скат водой, та в положенный срок замёрзла, и теперь все, плюхаясь на фанерку, с радостным визгом старались уехать как можно дальше, когда кучей-малой, друг на дружке, а в редких случаях — поодиночке. Съехать в одиночку можно было очень далеко и потом гордо пройти мимо барахтавшейся на ледяной дорожке «кучи», но удавалось это редко — кто-нибудь из «кучи» обязательно старался догнать везунчика и, прицепившись, попользоваться удачей, испортив, разумеется, все его достижения. Да и возвращаться после дальней поездки приходилось долго. Так что, увернувшись от «наездников» пару раз, Миль принялась совершенствоваться в езде «кучей». Это было проще, но травматичней, да и от валяния в снегу отделаться не получалось. Состав «кучи» таким образом постоянно обновлялся, а порой переодеться и вернуться не удавалось — родители бдительно следили, чтобы каникулы не перешли в заболевания. И слава Богу, а то ребятня, даже замёрзнув, домой не торопилась. Как-то само собой получалось: подышишь на варежку, тепло проникнет внутрь, пальцы на время согреются — вот и здорово, играем дальше, и как забавно было стучать обледеневшими варежками одной об другую, как пасхальными яйцами! Замёрзшие ноги согревались, если затеять игру в «пинашки» — водящий, пиная твёрдый кусок снега или льдину, должен был попасть по чьим-нибудь ногам. Пятнадцать минут таких прыжков и уворачиваний — и согреваешься в любом случае, как бы ни озяб. Ещё можно было сесть на очень удачно обломанный участок палисадника — так, чтобы замёрзшие ноги болтались свободно — и энергично дрыгать ими до тех пор, пока не согреются. И они согреются обязательно!

А после — снова плюхаться в сугроб на спину и делать «снежную бабочку» и «ангела», как называют их в других дворах. Или, если шёл снег, стараться поймать ртом самую крупную снежинку. Или строить из твёрдых обломков снега крепость и бросаться через неё снежками. И обязательно пососать вкуснющую сосульку — не говорите мне, что вы не пробовали! И не ели чистого свежего снега, только что выпавшего, выбирая, где, по вашему мнению, почище!

Если погода была тёплая, катали снеговиков и остро завидовали тем, кому позволили вынести из дому акварель, чтобы расписать своих снегурочек и зайчиков. Миль в таком конкурсе участвовала только один раз — ей было очень жаль свою красивую снегурочку, которую тут же, глупо ухмыляясь, разбил, то ли из зависти, то ли пытаясь таким неуклюжим способом познакомиться, какой-то неумеха-неудачник…

Катали наперегонки друг дружку в санках — по одному и «паровозиком»- кто увезёт больше и быстрее. Пели при этом песни… Особым шиком среди, конечно, старших ребят было катание на снегокатах — сваренных из толстых железных изогнутых прутьев, с поперечиной для ног. Надо было одной ногой встать на эту подставку, а другой отталкиваться от дороги — как на самокатах, а руками следовало держаться за гнутую ручку — она была прямо перед тобой, как у коляски. Это было совсем не трудно, железные полозья скользили легко, развивая большую скорость. Вот, видимо, из-за скорости младшим детям и дали прокатиться всего по разу и только по двору. А потом умчались кататься по городским тротуарам.