То, что меня не убьёт...-1

Санузел был в лучших традициях плановой застройки — совмещённым, но на этом и заканчивалось сходство со всем, что Серёга привык видеть в подобных местах. Возможно, он провёл там несколько больше времени, чем рассчитывал, но зато успел немного прийти в себя и к столу вышел уже вполне спокойным, относительно чистым и даже причёсанным — на полочке под зеркалом нашлось всё, что требовалось.

Провожатый одобрительно взглянул на него поверх журнала и спросил:

— Сам разберёшься? — это он про ужин, накрытый металлическим колпаком. Хорошо всё-таки иногда смотреть иностранные кинофильмы — такой колпак Серёга видел в кино, поэтому знал, что с ним делать. Однако количество блюд и размеры порций его всё же удивили, и он не смог утаить удивления.

— Да садись уже, лопай, — усмехнулся Пётр Данилович. — А то и так, боюсь, всё остыло.

— Это что — всё мне одному? — спросил Серёга, устраиваясь за столом и вдыхая аромат блюд.

— Я уже ужинал, так что налегай. Меня в пятнадцать лет дважды упрашивать не приходилось. Давай, не разочаровывай меня, — и он опять открыл свой журнал.

Серёга, пропустивший и обед, и полдник, и ужин, принялся энергично навёрстывать и управился довольно быстро, не замечая, с каким удовольствием посматривает на него Пётр Данилович.

— Составь все тарелки обратно на поднос, и выкати столик в коридор. Завтракать будешь в столовой, но сегодня ты гость.

И вот столик уже в коридоре, а Серёга и Петр Данилович сидят напротив друг друга, и старший с интересом рассматривает младшего, а тот отвечает взаимностью.

— Ты ведь понимаешь, где находишься, Сергей? — спросил, наконец, Пётр Данилович.

— Приблизительно, — ответил Серёга. — И из-за кого я тут, тоже знаю. Из-за Ратниковой. Не понимаю только, почему. Она что — шпионка или инопланетянка?

Пётр Данилович усмехнулся:

— А сам-то как думаешь?

— Я думаю, что она девочка, которой в жизни очень не повезло.

— Да? Ну-ка, ну-ка, что ты об этом знаешь? — заинтересовался собеседник.

— Немного. Знаю то же, что и все — родителей у неё нет, а теперь, кажется, и бабушки не стало. Иначе Милка бы не оказалась на улице. Так?

— Ну… допустим. А почему же она в милицию-то не пришла? Или к тебе?

— Ко мне… Меня в городе не было, нас на всё лето увозят в колхоз. Я приехал поздно. А в милицию… ну, она, наверное, боялась… Думала, что во что-то вляпалась… Не знаю.

— Думала или вляпалась? — уточнил Пётр Данилович.

— Понимаете, Милка — она хорошая. По своей воле в дерьмо не полезет, — подумал и добавил:

— Зуб даю. Но бывают обстоятельства, когда от человека мало что зависит. Тем более, от ребёнка. А ей всего девять.

— Умный ты мальчик, Серёжа, — поднял бровь Пётр Данилович. — А вот скажи…

Серёга отчего-то внутренне напрягся, и не зря… Пётр Данилович продолжил:

— Ты за ней ничего… не совсем обычного не замечал?

Теперь Серёга изобразил улыбку:

— Да ведь сами знаете, она вообще очень необычный человек, как ни посмотри. Немая. Учится хоть и без желания, но здорово. Ну, некомпанейская она… Но я бы её не стал за это винить.

— Я бы тоже, — согласился Пётр Данилович. — И что, это всё?

— А что — этого мало? — удивился мальчик. — Ну, тогда я не знаю. Может, я что-то пропустил… понимаете, она… она мне нравится. На сестрёнку мою похожа… была похожа в прошлом году…

Серёга искренне загрустил. Вспомнил обтянутые блёклой кожей косточки, выпирающие даже из-под простыней, ввалившиеся глаза, спутанные, серые от грязи волосы. Спросил сипло:

— Скажите, Пётр Данилович, её ведь здесь вылечат? У вас же самые лучшие врачи… Или это всё враки?

Мужчина с сочувствием поглядел на него:

— Да вылечим, конечно… Хорошо, что ты её сегодня нашёл. Как тебе это удалось, кстати?

Серёга пожал плечами:

— Не знаю… Я всё время как бы искал её, смотрел на людей, а хотел увидеть её. Но я не знал, что это она. Когда увидел впервые, просто поразился — такая маленькая и на улице. Почему другие-то внимания на неё не обращали, вот скажите? Видно же, что ребёнок пропадает! Это же не бичара какой-нибудь — девочка, она не может быть сама виновата, что с ней всё это случилось! Я хочу сказать, взрослые решают сами, как им жить, и за нас тоже решают! Так что я не знаю… Там, в подвале, я до последнего не был уверен, Милка это или нет. Как это могло с ней случиться, Пётр Данилович?

Он выдохся, замолчал, разглядывая свои руки, потом глянул исподлобья:

— А вы ведь за мной следили, да?

— Следили, Серёжа, — кивнул Петр Данилович. — Девочку надо было найти. Теперь её уже лечат. А вот её бабушку не нашли до сих пор.

Серёга помолчал. Потом сказал:

— Жалко. Хорошая была тётка… женщина. Милка переживать будет.

— Полагаешь, она ещё не знает?

Мальчик взглянул удивлённо:

— Мне-то откуда знать. А… Пётр Данилович…

— Да?

— Мне можно будет её навестить?

— Почему же нет — когда придёт в себя. Ты ведь поживёшь здесь до тех пор?

— А меня в детдоме не потеряют?

— Думаю, это мы уладим. Ну, — он встал, — на сегодня достаточно. Ложись спать, Сергей. Спокойной ночи.