То, что мы прячем от света

Обычно я хорошо работала под давлением. Нет. Не просто хорошо. Я отлично работала под давлением. Я была терпеливой, сообразительной и проницательной, когда мне это нужно. Но Нэш наградил меня таким жёстким, авторитарным взглядом, будто он хотел затащить меня в допросную комнату и орать на меня целый час кряду, и это определённо выбивало меня из равновесия.

— Предположу, что вы знакомы не так хорошо, как мы, — Нолан подмигнул мне.

— Серьёзно? — потребовала я. — Забудь уже.

— Ангел и я близки, — протянул Нэш, не отводя от меня взгляда.

Ангел? Это я тот Ангел из душевых фантазий Нэша? Мой мозг устроил красочный повтор того ночного подслушивания. Я мысленно встряхнулась и решила разобраться с этой информацией попозже.

— Мы делим стену, — сказала я, не понимая, почему мне приспичило объяснить. Моё прошлое с Ноланом не касалось Нэша. Моё настоящее с Нэшем не касалось Нолана.

— Вчера ещё и ванну разделили, — сказал Нэш.

У меня отвисла челюсть, а из горла вырвался невнятный звук, как будто кто-то раздавил аккордеон.

Оба мужчины уставились на меня. Я с резким щелчком захлопнула рот.

Затем решила, что врежу Нолану коленом по яйцам, а Нэша с лестницы спущу.

— Она всегда была падкой на сотрудников правоохранительных органов, — сказал Нолан, покачиваясь на пятках и, похоже, весьма наслаждаясь происходящим.

Я кипела внутри, но прежде чем я успела пропесочить этих двух тестостероновых идиотов, дверь библиотеки открылась. Нэш подошёл, чтобы придержать её.

— Мэм, — произнёс он, обращаясь к вышедшей оттуда Черри Попп.

— Очаровашка, — проворковала она.

Нолан поклонился.

— Какие все тут сладенькие, — заметила драг-квин, направляясь к выходу.

— Что ж, это было весело, — зарычала я на идиотов, столпившихся в коридоре, а затем пошла следом за прекрасной драг-квин.

— Знаешь, что никто не говорит про ситуации, когда ты оказываешься посреди состязания, кто дальше пописает?² — спросила Черри, тряхнув светлыми кудрями.

— Что? — спросила я.

— Мочой вонять придётся именно тебе.

Глава 7. Мы не тёрлись друг о друга

Лина

Я всё ещё пребывала в оправданной ярости, когда села в машину и направилась в дом Нокса и Наоми на ужин. Само собой. Какая женщина не фантазировала о том, как два мужчины борются за неё? Но это далеко не так сексуально, когда борьба на самом деле сводилась к стычке юрисдикций, а я была всего лишь пешкой.

Немного давления на педаль газа, и мощный Чарджер с рёвом понёсся по открытому участку дороги. Я любила мощные двигатели и быстрые машины. Что-то в открытой дороге и рокоте восьмицилиндрового двигателя помогало мне почувствовать себя свободной.

Я сбавила до своей типичной скорости — на 14 км/ч выше допустимого лимита. Ровно столько, чтобы немного повеселиться, но не столько, чтобы какой-нибудь коп потрудился меня остановить.

Агрессивная, крутая женская музыка ревела из магнитолы, и ветер развевал мои волосы.

И слишком скоро мне пришлось свернуть на гравийную дорогу, петлявшую через леса. Часть меня испытывала искушение просто гнать дальше. Ехать быстро и громко петь, пока всё нараставшее раздражение не вылетит в окошко.

Но как бы я ни сердилась, поездка по загородным дорогам едва ли приведёт мои мысли в порядок.

Так что я совершила досадный, ответственный поступок и выполнила поворот.

Даже в своей взбешённости я всё равно могла оценить пейзаж, который рисовала осень. Деревья оживали яркими красками. Красные, золотые и оранжевые листья еле держались на ветках и дождём падали на подъездную дорожку. Осень вызывала у меня смешанные чувства. То, что раньше ассоциировалось с воссоединением друзей и началом новых приключений, теперь означало лишь тоску по обеим этим вещам.

— Чёрт, что-то я сегодня стервозная, — проворчала я, пока Кэрри Андервуд пела про то, как царапает ключами грузовик своего бывшего.

Я убавила громкость стерео, и салон машины наполнился тихим журчанием ручья меж деревьев.

За следующим поворотом показался дом Нокса и Наоми. Брёвна и стекло примостились между деревьями так, будто являлись частью леса. Я припарковалась за внедорожником Наоми и вышла прежде, чем успею уговорить себя сидеть и внутренне кипеть. Чем быстрее зайду, тем быстрее выйду, поеду домой и буду кипеть в одиночестве.

Я направилась к каменной тропинке, которая вилась между низкими кустарниками и осенними цветами к широким ступеням переднего крыльца.

На участке газона виднелся детский велосипед, на креслах-качалках лежали полосатые подушки. Папоротники в горшках свисали с балок на крыльце. Трио тыкв, вырезанных и превращённых в хэллоуинские светильники, стояло прямо возле входной двери.

Я готова была поспорить, что тыква Нокса — это та, что выглядела ужасающе мерзкой и выблёвывала свои внутренности. Тыква Наоми — та, что вырезана идеально, с зубастой улыбкой. А тыква Уэйлей — нетерпеливая, кривоватая и со страшными бровями.

Всё это место так и кричало «семья». Что казалось одновременно милым и забавным, когда я думала о Ноксе, которого знала целую вечность.