То, что мы прячем от света

Боже, Нэш спросонья был особенно милым. Его волосы пребывали в беспорядке, а щетина придавала ему достаточно плутовской вид, чтобы разбавить образ хорошего парня. Под левым глазом виднелась складка от подушки. Что уж говорить о сонном и искреннем выражении на его великолепном лице.

— Если не считать смущения из-за растления тебя во сне, я в порядке, — заверила я его.

— Ты поспала? — настаивал он.

— Да. А ты?

— Я тоже спал, — он кивнул.

— Как себя чувствуешь? — спросила я.

Изгиб его губ был неоспоримо сексуальным.

— Весьма охрененно.

— Правда?

— Да. Правда. Благодаря тебе, — он молниеносно чмокнул меня в лоб, затем выпрыгнул из кровати. — Омлет через десять минут, — сказал он, направляясь в ванную. — О, и кстати, Ангел?

Я перекатилась, опираясь на локоть.

— Да?

— Если попытаешься уйти, я доставлю тебе завтрак лично. И шумно.

Глава 14. Кражи батончиков и негодяи

Нэш

Воришки выглядели ещё более жалкими, чем их добыча в виде смятых батончиков и чипсов.

Три мальчишки в возрасте до 14 лет, пребывающие на различных болезненных стадиях пубертата, сидели на холодных металлических стульях возле офиса управляющего магазином и выглядели так, будто их вот-вот стошнит. Позади них Нолан Грэхэм торчал у полок с печеньем.

Учитывая, что этим утром на шоссе столкнулись три машины, из хозяйственного «украли» газонокосилку с витрины (она нашлась на складе), а мистера и миссис Уилеров едва не облапошил по телефону кто-то, представившийся их внуком, у меня уже выдался чертовски занятой день.

Хорошо, что я впервые за несколько недель проспал всю ночь.

Благодаря Лине.

Обычно я просыпался от того звука, что преследовал мой мозг. И пусть я всё равно вспомнил его во сне, этим утром я проснулся с Линой в моих объятиях. Она подкатилась ко мне во сне. Этот факт и моя реакция наводили на мысль, что может быть, я до сих пор живой и заслуживаю доверия.

Я был в долгу перед ней — перед этой женщиной, что занимала все мои клетки мозга, ещё не занятые работой и процессом дыхания. Благодаря нашему разговору и сну, я впервые испытывал столько надежды на будущее. Лина чуточку приоткрылась, и то, что я увидел за её сексуальной наружностью, вызывало у меня желание заглянуть подольше и поглубже.

— Мне ненавистно вызывать тебя из-за мелких воришек, шеф, но я должен преподать урок, — сказал Большой Никки. Управляющий «Продуктов Гровера» работал тут почти столько, сколько я себя помню, и он серьёзно относился к своей работе.

— Я понимаю твоё затруднительное положение, Большой Никки. Я лишь говорю, что думаю, с этим можно справиться без предъявления обвинений. Мы все совершаем глупости. Особенно в таком возрасте.

Он фыркнул и глянул через плечо на детей.

— Чёрт, да я в таком возрасте крал папкины сигареты и прогуливал уроки, чтобы порыбачить.

— И ты пережил своё детство без официального ареста, — заметил я.

Он задумчиво кивнул.

— Моя мама страхом наставила меня на путь истинный. Наверное, не всем нам повезло иметь родителей, которые заботятся о нас достаточно, чтобы напугать до усрачки.

Я знал, каково это. До сих пор чувствовал, как сама моя ось накренилась, когда мама (клей, веселье, любовь нашей семьи) покинула этот мир и оставила нас позади.

— Родители Тоби и Кайла посадят их под домашний арест до того возраста, когда им можно будет сесть за руль, — предсказал я.

— Но Лонни… — Большой Никки не договорил.

Но Лонни.

Нокемаут не умел хранить секреты. Потому я и знал, что Лонни Поттер был высоким тощим парнишкой, чья мать смоталась от него и других своих детей два года назад. Его отец работал в три смены, что оставляло мало времени на заботу о детях. Я также знал, что Лонни тайком вступил в театральный кружок в школе. Сначала, наверное, чтобы было куда пойти, когда никого нет дома, а потом ему понравилось примерять на себя жизни других людей. По словам Уэйлей, у него хорошо получалось. Но ни один член семьи не приходил посмотреть его выступление в вечер премьеры.

— Я заметил, что снаружи облазит краска, — протянул я.

— Поделом мне за то, что нанял каких-то шабашников из Лоулервиля. Сделали херовую работу, с херовой краской, потому что им похер. Извините за мой французский. Они все не живут здесь, и потому не позорятся при виде того, как их паршивая работа облазит.

— Но мотивированный труд молодых лиц может сделать работу по цене материалов, — я кивнул в сторону коридора.

Большой Никки медленно расплылся в улыбке.

— Ха. Возможно, ты прав, шеф. Ничто так не уберегает от проблем, как немного физического труда.

Я подцепил большими пальцами шлёвки своего ремня.

— Если тебя такой вариант устраивает, я поговорю об этом с их родителями. У меня такое чувство, что они будут сговорчивы.

— Да я и сам настроен весьма сговорчиво, — сказал он.

— Тогда я уберу их с глаз твоих долой, и мы разберёмся с родителями.

— Буду благодарен, шеф.

Я пошёл к Грейву, стоящему на страже возле мальчишек и хмурящемуся как ужасающий призрак.

— Так, банда. У меня для вас эксклюзивное предложение, которое спасёт вас от домашнего ареста до конца дней ваших, а меня — от кучи бумажной работы…

* * *