«То, что мы зовем душой…» Избранные стихотворения

Как бы ты в своем тосканском стиле
Кружевном меня ни восхищала, —
Башня, разве б так тебя любили,
Если б ты упасть не обещала?

Если б смертной ты не притворялась,
Каждый миг на гибель обреченной,
Вызывая сладостную жалость,
И прямой была бы – не наклонной.

Хорошо, когда добавлен к чувству
Изумленья тонкий слой печали.
Сколько было преданных искусству
И тебя любивших – все упали.

Помашу рукою на прощанье
И уйду, заезжий соглядатай.
Так и не сдержала обещанья,
И не надо, башня, и не падай!

Везувий

О, как мне хотелось увидеть Везувий!
Увидел – и что же? Гора как гора.
Неужто для пылких страстей и безумий
Он создан, приземистый, вроде шатра?

Казбек бы ему показать белоснежный,
Граненый, сверкающий, яркий алмаз!
Унылый Везувий, угрюмый и грешный,
Историей римской пугающий нас.

И это Везувий? Ни пика, ни снега,
Неужто Помпею такой погубил?
Как если б великого я человека
Увидел – и разочарован им был.

И ростом не вышел, и странную моду
Завел – надевать телогрейку с утра.
И что-нибудь скажет еще про погоду:
«Сегодня дождливо, не то что вчера».

«Ван Гог перед этой картиной четырнадцать дней…»

Ван Гог перед этой картиной четырнадцать дней
Хотел провести, если б только ему разрешили.
Библейскую парочку Рембрандт пристроил на ней
В своем желто-красном, горячем, пылающем стиле.

Четырнадцать дней – многовато… Быть может,
                                                                   семи
Достаточно? – мне бы хотелось спросить у Ван Гога.
– Четырнадцать! – я же сказал вам уже, черт
                                                                возьми!
Зачем переспрашивать? – он возразил бы мне
                                                                строго.

Четырнадцать дней! За четырнадцать дней города
Берут осажденные, их превращая в руины.
И за две недели дойдут из Гааги суда
До Крита, быть может, или приплывают в Афины.

– Вы правы, всё можно успеть, например умереть
Иль обогатиться, в дворец перейти из подвала.
Но эту любовь, эту нежность нельзя разглядеть
Быстрее, – четырнадцать дней, а тринадцати мало!

«В мире Клода Моне, и Вермеера, и Ренуара…»

В мире Клода Моне, и Вермеера, и Ренуара
Нету черного цвета и смертного нету кошмара,
В эту сторону им не хотелось смотреть, ни к чему
Им распятье, и крестные муки, и смерть им не пара,
Жизнь – сестра их, спасибо бокалу, спасибо холму,
Перелеску, скамье, парусам, клавесину и стулу.
Нет – веревке сказав, мышьяку, револьверному дулу,
Рай при жизни в земном разглядели печальном
                                                                 краю,
Обещанью поверив, надежде, завету, посулу, —
И за всё это Бог поместил их, конечно, в раю.

Стена