То, что нас объединяет

В церкви было почти пусто, лишь где-то у алтаря Брайан и Кристина беседовали с близкими родственниками умершей. В какой-то момент от группы отделилась женщина и зашагала по проходу прямо навстречу Саре. Та взглянула ей в лицо, и сердце у нее екнуло – это была Норин.

Во рту у Сары мгновенно пересохло, сердце заколотилось в бешеном темпе. Чувствуя дрожь в ногах, она оперлась рукой на скамью. Норин была уже совсем близко. При виде Сары выражение ее лица тоже изменилось.

Они замерли в нескольких шагах друг от друга.

– Сара, – произнесла Норин дрожащим голосом, – я так виновата перед тобой.

Сара молча смотрела на бесцветное, ничем не примечательное лицо стареющей женщины, которая украла у нее когда-то Нила.

– Если бы ты знала, – продолжила Норин, – как горько я жалела…

Не дослушав, Сара развернулась и заспешила к другому концу скамьи. Ни разу не осмелилась оглянуться. Запыхавшись, она присела где-то в передних рядах.

Сара не чувствовала ничего, даже отдаленно похожего на триумф. Ни Норин, ни она не выиграли в этой ситуации – обе остались в проигрыше. Закрыв глаза, она положила руку на живот и сделала несколько глубоких вдохов. В душе у нее не было ничего, кроме сожаления.

– Ты в порядке?

Сара открыла глаза. В проходе рядом со скамьей стояла Кристина.

– Ну как, вы поговорили? Что она тебе сказала?

Бросив взгляд в сторону двери, Сара увидела Брайана, который вел к выходу сыновей. Опершись на руку сестры, она поднялась с места.

– Ничего, – ответила она. – Мы даже не говорили.

Вместе они дошагали до двери и вышли под проливной дождь.

Хелен

Ее мать разлила по чашкам кофе. Рука у нее слегка подрагивала. Что ж, неудивительно – в восемьдесят четыре года!

– Стало быть, Элис приезжает во вторник.

– Верно.

– А ты собираешься постричься?

– Да, мама, – улыбнулась Хелен, – в среду. А в пятницу я выхожу замуж.

Ее мать плеснула себе сливок – так, самую капельку, чтобы подкрасить кофе.

– Волосы у тебя растут быстро, – заметила она, – и очень важно поддерживать их в порядке.

На минуту в комнате воцарилась тишина. Хелен с удовольствием пила свой горьковатый напиток. Ее мать всегда варила превосходный кофе.

– Я хочу взглянуть на твое платье, – прервала молчание мать. – Красное всегда было тебе к лицу. А какого цвета туфли ты купила?

Хелен вдруг осознала, что матери и правда интересны все эти детали. Она расспрашивала ее вовсе не из вежливости. Похоже, впервые в жизни Хелен собиралась сделать то, что ее мать действительно одобряла.

– Туфли я купила черные, – ответила она. – Я принесу их позже вместе с платьем.

С каждым днем их непонимание и обиды все дальше уходили в прошлое. Для Хелен это было настоящим утешением.

* * *