То, что не исчезает во времени (СИ)

— А вот, говорят, недоволен ты советской властью.

Внутри у Николая всё оборвалось. Глаза забегали, он стал вытирать вспотевшие руки о штаны, приподнялся и тут же сел, услышав грозное «Сидеть!».

— А может, тебя надоумил кто? Не сам ты, не по своей воле. Кто с тобой был?! — повысил голос следователь. — Кто? Ну, соображай быстрее. — Следователь подскочил к Николаю, взял его за подбородок и стал пристально смотреть в глаза. — Кто, я тебя спрашиваю?!

Николай не выдержал взгляда, обмяк.

— С Михалычем пили.

— Вот, уже лучше. Фамилия Михалыча?

— Лунев, счетовод наш вешкинский.

— Счетовод — это хорошо, — уже спокойно произнес следователь, записывая показания. — Еще кто с вами был?

— Всё. Больше никого, — поспешно заверил Николай.

— А если подумать?

— Да ей-богу, никого. Выпили, закусили. Он ушел…

Следователь снова вышел из-за стола, заставив Николая внутренне сжаться, начал ходить по кабинету, потом остановился за спиной у подследственного.

— Николай Петрович, вы знаете, какая обстановка в мире? Наше молодое государство в опасности. У нас много врагов. И они не где-то там, далеко, они здесь, рядом.

Николай хотел обернуться, но не посмел. Так и остался сидеть, опустив голову.

— Кто устроил вас на должность сторожа? — резко спросил следователь.

— Как же? У нас председатель есть, — растерялся Николай, еще не понимая, к чему клонит следователь. — Я сам попросился. У меня нога больная. Хромаю. Куды мне еще?.. В детстве… топором…

— Николай, — перебил его следователь, — посмотри, как всё складывается: ты, бухгалтер, председатель. Но ты-то человек маленький, тебя обманули, заставили… Зачем тебе всю вину брать на себя?

— Как это?.. — Николай удивленно посмотрел на следователя и тут же опустил глаза: «Вот ведь, зараза, как вывернул».

— Ну так что, Николай? Сознайся, ведь поругивали советскую власть? Собирались. Да кто без греха! Конечно, не всё еще у нас благополучно, гладко да сытно. Но советская власть работает. И если бы ей не мешали… — Следователь замолчал, снова усаживаясь за стол. — Вот так мы и запишем. Как фамилия председателя?

— Да не было там никакого председателя! Мы вдвоем пили. Потом Михалыч ушел…

Следователь подскочил к Николаю и вышиб из-под него табурет.

Николай упал, от неожиданности стал хватать ртом воздух.

Разозлился: «Шибануть табуретом. Так не убежишь — конвой за дверью, — зыркнул на следователя. — Еще бы спросил, с кем крестился да с кем женился. Эдак всех можно пересажать. Хорошо, что у Настены ее девичья фамилия осталась. И у Васьки».

Он быстро опустил голову, встал, поднял табурет и сел.

Следователь взгляд Николая заметил.

— Что, Николай, наверное, хочешь табуретом запустить? Все хотят, да мало кто решается. — Он достал наган. — Это для слишком ретивых. Но ведь ты-то не такой, Николай! — И добавил, прибавив металла в голосе: — Что-то долго мы беседуем, а? Я один, а вас вон сколько. — Следователь ударил кулаком по столу так, что подпрыгнул телефон. — Или ты мне сейчас всё расскажешь и подпишешь, или… Итак, вы с бухгалтером Михаилом Луневым и с председателем… Фамилия?!

— Иванчук Петр Игнатьич, — промямлил Николай.

— …И с Иванчуком, недовольные советской властью, организовали поджог склада, где хранилось пятьдесят мешков с зерном… — одновременно произносил и записывал следователь.

— Да не было такого!.. — В выкрике Николая слышалось удивление, отчаяние и уже безнадежность.

Через мгновение он лежал на полу с разбитым носом. Приподнялся, и снова получил удар носком сапога в живот. Ойкнул и остался лежать, корчась от боли. От очередного удара его спас зазвонивший телефон. Следователя куда-то срочно вызывали.

— Подумай хорошо, Николай. Конвой! Забирайте.

Николай плелся по коридору, боль постепенно стихала. И снова лязг железной двери, и снова он в камере.

Стал пробираться к своему месту.

— А ну вали отсюда, пока ребра целы! — нападал на земляка здоровый, быковатого вида мужик, пытаясь занять их место.

— Ах ты сукота! — Николай набросился на здоровяка, вымещая на нем весь накопившийся страх и злобу.

Началась потасовка. Люди дрались, с ожесточением выплескивая в драке растерянность и затянувшуюся неопределенность. Прибежал конвой и быстро всех утихомирил, приложив особо неугомонных прикладами винтовок.

Через неделю Николая снова повели на допрос. Только следователь был уже другой: помоложе и видно, что не очень опытный — не пообтерся еще. Разговаривал мало, признаваться в контрреволюционной деятельности против советской власти не заставлял и быстро оформил все показания. Так же быстро прошел суд, где вынесли приговор — восемь лет лагерей.

Николая отправили по этапу. Иван Полоскунов остался в камере.

Свидятся ли когда?

Глава 10

Зимний рассвет пробивался трудно, как бы нехотя, медленно наступая на город. Он лениво серел сквозь неплотно задернутые шторы.

Алла открыла глаза, сладко потянулась. Посмотрела на спящего рядом Влада.